Гвардейская кавалерия - стр. 36
Изысканная картина, открывшаяся их любопытным взглядам, откровенно и однозначно завораживала. От высокого гребня хребта, на котором в тот момент находились путники, к западным предгорьям синхронно спускались четыре извилистые лощины, заросшие невысокими кустами боярышника и дикого орешника. И правая, самая широкая из них, плавно «вливалась» в плоские бесконечные равнины, на которых беззаботно паслись – многочисленными тёмными и буро-пёстрыми точками – неисчислимые стада неизвестных животных. Вблизи предгорий равнины были светло-светло-зелёными, но – по мере удаления от хребта – их цвет постепенно менялся, превращаясь из зелёного в светло-серый, а из серого – в нежно-сиреневый. Линия же горизонта была скрыта плотной, небесно-голубой туманной дымкой.
– Наверное, знаменитые чилийские льяносы, – предположил Ник. – Их ещё иногда называют – «голубой пампой». Земной Эдем – для крупнорогатого скота и прочих парнокопытных животных. Но…
– В чём дело?
– Я не предполагал, что до чилийской границы – так близко. Надо – на всякий пожарный случай – резко отвернуть к востоку. Пока бдительные аргентинские пограничники нас не засекли. Арестуют ещё, не дай Бог. Целую кучу времени (Времени?), потеряем…
В первых числах февраля месяца их внедорожник, наречённый после долгих и жарких споров – «Росинантом», остановился на высоком обрывистом берегу широкого грязно-бурого водного потока.
Время уже давно перевалило за полдень. Приближался вечер. Дневная жара значимо спала. В высокой пыльной траве лениво и умиротворённо, обещая скорую ночную прохладу, потрескивали тёмно-коричневые аргентинские цикады.
– Река под названием – «Коллон Кура»? – сверившись с топографической картой, предположил Банкин. – Или же её правый безымянный приток? Второй вариант, на мой взгляд, более правдоподобен…
– Хрен его знает, – по-честному признался Ник. – Заплутал я слегка в этих хитросплетениях рек, ручьёв, озёр, равнин, плоскогорий, пустошей и горных хребтов. Хотя, чисто по ощущениям, мы явно находимся где-то рядом с намеченным местом. Если, понятное дело, не непосредственно на нём…. Ага. Слышишь?
С противоположного речного берега донеслись неясные звуки.
– Кто-то поёт? – приложив к правому уху ладонь, предположил Михаил. – Причём, на немецком языке?
Вскоре можно было уже разобрать и слова песни. Несколько молодых лужёных глоток увлечённо и вдохновенно орали:
– Дойче зольдатен унд официрен…
Вскоре показались и беззаботные певцы.
Под холмом, почти параллельно низкому противоположному берегу реки, прихотливо змеилась узенькая тропка, по которой браво вышагивали-маршировали трое молодых мужчин – здоровенных, широкоплечих и мордатых. Что называется – кровь с молоком. Незнакомцы были одеты в светло-зелёные куртки с короткими рукавами и штаны-бриджы песочного цвета. На их ногах красовались тяжёлые чёрные ботинки с высокой шнуровкой, а на головах – классические «колониальные» пробковые шлемы. У каждого из молодчиков, так любящих бодрые песни, за плечами висело по солидной винтовке.