Густая роща - стр. 26

– Ай! – Вила дернула головой. – Больно же.

– Терпи, родная, – сказала Юда, сдирая с головы сестры колтун. – Волосы – все, что у нас осталось ценного. Иначе что ты возьмешь в приданое, когда настанет день обручения?

– Думаешь, кому-то есть дело до наших волос? – спросила Вила. – Мы давно не видели других жителей леса, Юда! Лишь случайных людей не из Залесья. Вдруг никого не осталось в живых, и только этот юноша способен помочь нам обеим?

Юда убрала гребень и передала его сестре. Они поменялись ролями, но Вила боялась лишний раз причинить сестре боль. Ее движения были плавными, а волосы Юды струились по ее ладони, когда она брала прядь и тщательно расчесывала ее.

– Твое сердце трепещет при мысли о том, что ты сможешь сбежать от меня, сняв наше проклятие. Но ты не сможешь. Потому что скот не может помочь хозяйке.

– Он не скот! – возмутилась Вила, сжав гребень. – Давай дадим ему шанс, снимем повязку, и все объясним…

– Он не станет слушать объяснения. Он сбежит так же, как и тот предыдущий. Я все еще помню его истошный визг и глаза, выпрыгивающие от страха. Кажется, он даже в штаны наделал.

– Ты никогда не пытаешься быть милой с ними. В этом твоя проблема! – Вила заставила себя продолжить вечерний ритуал. – Ты видишь в людях только олицетворение того, чего сама боишься. Может, мне стоит пойти против тебя и сделать так, как я хочу, хоть раз в жизни?

– Ты можешь делать все, что захочешь. Но помни: куда пойдешь ты, туда пойду и я, – голос Юды стал опасно низким. Она смотрела на сестру исподлобья и напоминала озлобленную собаку. – Ты ничего без меня не стоишь. Как бы я тебя ни любила, если ты еще раз сделаешь что-то, что меня разозлит, я заставлю тебя страдать.

– Добыть немного ее крови и зелье будет готово, – размышляет Вурдалак.

Он почесывает лысину каждый раз, как чувствует жжение. Луковый сок источает неприятный запах, но ни один волосок не появляется на голове царевича.

– Что ж, кровь можно взять и у кого-то другого. У той девчонки. Даже имени ее не помню, – Вурдалак чешет подбородок. – Нет, все же лучше взять кровь у Яги. Она вечно молодая и единственная из нас может есть молодильные яблоки. Ей не повредит потерять несколько десятков лет.

– Убей! – квакает жаба. – Убей их всех и смешай это зелье, наконец!

– Рано убивать, – усмехается Вурдалак, заворачивается в черную накидку и превращается в летучую мышь.

– Следи, чтобы потомков никто не беспокоил, – приказывает он жабе.

Когда Вурдалак улетает, жаба протяжно квакает:

– Дура-ак.

С годами его любовь к Яге только крепла. Как бы Вурдалак ни пытался ненавидеть ее, управлять ею, Ягиня всегда опережала его. Они были как муха и паук, вот только муха очаровала паука, и он не смог ее съесть.