Гусляр-2000 (сборник) - стр. 34
Эта тирада одних заставила улыбнуться, других рассердила.
– Вот именно, что надувная! – воскликнула одна из шоп-туристок. – Надувают нашего брата почем зря. Потом захватят у нас власть и будут помыкать. Смотреть на них противно!
Торговка сплюнула, но надувная девушка не обиделась, а возразила ей:
– Скажите, пожалуйста, чем я хуже вас? Или очи мои не сияют, словно звезды? Или груди мои не округлы и упруги, словно антоновские яблоки? Или бедра мои не столь круты, как хотелось бы моему возлюбленному? Или лоно мое не привлекает взоров? Или ноги мои не прямые, как у скаковой лошади?
Торговка была толстой, корявой, неухоженной женщиной, и потому она сразу обиделась.
– Кукла надувная, за десять копеек! – возопила она. – Вы только поглядите, люди добрые, кто на меня нападает! Кто меня, мать двоих детей, оскорбляет при людях! Ты хоть знаешь, что такое ребенок?
– Если мой будущий муж или возлюбленный захочет, – скромно возразила Галочка, – я немедленно рожу ему богатыря.
– Синтетического! – догадалась торговка. – Пластмассового!
Галочка отвернулась от противницы и положила руку на плечо Мише.
– Миша, не слушай наветов. В нашем времени все равны. Неважно, как человек произошел на свет, главное, чтобы он был хорошим человеком и достойным членом общества. Ты меня понимаешь?
– Еще как понимаю, – ответил Миша.
Галочка потянулась к щеке Миши и ласково, нежно поцеловала его.
Миша даже побледнел от счастья.
– И если ты хочешь, – прошептала надувная девушка так громко, что слышал весь рынок, – то пойдем со мной в трехзвездочный отель «Гусь», потому что я страстно мечтаю тебя любить и ласкать!
Девушка часто дышала…
Миша позволил увести себя. Минц пытался было окликнуть его, но Удалов сказал:
– Пускай идет. Его счастье или его беда… Он взрослый. Вышел из комсомольского возраста.
Торговка громко издевалась и хохотала вслед возлюбленным. В конце концов к ней подошел местный милиционер и предупредил о правилах поведения в общественных местах. Торговка замолчала.
– Она свое дома возьмет, – сказал Удалов.
Местный народ лениво заходил на рынок, лениво бродил от столика к столику, кое-что брали. Милиционеры – те, что сначала приходили, – теперь уже все переоделись в штатское. Ходили, как покупатели, как бы направляли действие, помогали вести ченч, то есть обмен.
Удалов выменял себе зонтик, который становился меньше грецкого ореха, у Минца хорошо ушел однотомник Белинского издания начала века с золотым тиснением по переплету. Стендаль не возвращался, – интересно, куда его повела надувная кукла?
Минц старался заговорить с покупателями и зеваками из будущего, но люди отвечали ему односложно, словно побаивались гостя. Но тем не менее даже такие скупые ответы представляли интерес.