Гусляр-2000 (сборник) - стр. 13

– Значит, будем разыскивать, чей ты перерожденец, Лев Христофорович, – нашелся Удалов.

– Ах, оставь, Корнелий, – отмахнулся профессор.

– Почему же, ты личность известная, можно сказать, гениальная.

– Это все в прошлом.

– А мы прошлым и интересуемся.

– Нет-нет, от меня проку не будет, – взъярился профессор.

– Но может быть, ты перерожденец самого Леонардо да Винчи! У меня на этот счет почти нет сомнений, если не считать шишки.

И Удалов не без лукавства, хотя и безобидного, указал на небольшую шишку, которая испокон веку виднелась над правым ухом профессора.

– Я тебя не понял, – насторожился профессор.

– В это самое место, как говорит наука, – ответил Удалов, – Исааку Ньютону угодило яблоком.

Минц попытался рассмеяться, но получилось неубедительно. И Корнелий понял, что себя профессор Минц проверять на перерожденчество не станет. А если и станет, то тайком от общественности. Потому что после неудачной шутки Корнелия Минцем овладел ужас: а вдруг он – перерожденец какого-то совершенно не известного и даже неинтересного человека, как бы подкидыш Истории?

– А вот какая проблема меня волнует, – сказал неожиданно Минц, – так это будущее родного нашего городка.

Удалов даже рот открыл от удивления. Будущее родного городка к проблеме перерожденцев отношения вроде бы не имело.

– Удалов, Удалов! – вздохнул профессор. – Несмотря на твои подвиги и жизненный опыт, дальше собственного носа ты посмотреть не в состоянии. А я мыслю масштабно. Меня сейчас не интересует, кем были в прежней жизни Франсуа Миттеран или Алла Пугачева. Это банально. Мне не столь важно, падало ли яблоко на голову мне или другому Ньютону. Это тоже лежит на поверхности. Это подобно старой детской шутке.

– Какой?

– Назови часть лица.

– Нос.

– Поэт?

– Пушкин.

– Девяносто шесть процентов людей отвечают точно так же – берут то, что лежит на поверхности мозга, и предлагают человечеству. Моя же гениальность заключается в том, чтобы отыскать новые пути.

– И сказать «ухо» и «Лермонтов»? – спросил Удалов.

– Нет, голубчик. Чтобы сказать «бровь» и «Сафо».

Тут Удалову пришлось сложить оружие, потому что он не знал, кто такой Сафо.

– Каждое изобретение, – продолжал Минц, расхаживая по тесному кабинету, заложив руки за спину и выпятив и без того круглый живот, – должно служить человечеству. И если мы с тобой сейчас увидим в этом приборе, что я – перерожденец Ломоносова, это ничего нового никому не даст. Я и без того известный ученый. Однако если нам удастся заглянуть в прошлое товарища Усищева, то это может спасти наш город.

– Конечно, – прошептал Удалов и кинул опасливый взгляд на окно.