Гуляния с Чеширским котом - стр. 59
В России первой половины XIX века об англичанах в основном судили по заезжим гостям, порой освежавшим светское общество, или по нанятым гувернерам и гувернанткам, слугам и докторам. Об Англии много читали, даже провинциальная пушкинская Татьяна Ларина была без ума от благородного Грандисона, главного героя романа Уильяма Ричардсона. Поэты Мильтон, Саути, Шелли и Байрон переводились и были хорошо известны, а поездка Байрона на помощь греческим повстанцам и его внезапная смерть постоянно муссировались в русских салонах.
– Ты забыл о Петре Чаадаеве, – заметил Кот. – Философ, конечно, он крупный, но в бытовых проблемах… Подумать только, он прибыл в Англию осенью 1823 года, но не наслаждаться лондонской стариной, а купаться в море в Брайтоне! Ты знаешь, что там в это время не больше 16 градусов? Он купался там ежедневно и пришел от купаний в восторг, а на англичан обратил лишь немного внимания: «Что более всего поражает на первый взгляд, это, во-первых, что нет провинции, а исключительно только Лондон и его предместья; затем, что видишь такую массу народа, движущегося по стране, половина Англии в экипажах».
– Русские философы всегда были бойцами, мой любезный Кот, хотя, думается, он все-таки использовал купальню, а не лез как дворовый пес прямо в море…
Александр Пушкин был знаком со многими англичанами, включая знаменитого художника Джона Доу, писавшего портреты героев войны 1812 года. До конца дней он дружил с Артуром Меджнисом, служившим в британском посольстве в Петербурге, и даже приглашал его в секунданты перед дуэлью с Дантесом.
Английские типажи окрашены у Пушкина в иронические и сатирические тона:
Пушкин живо интересовался состоянием политической и культурной жизни в Англии, обожал Шекспира, «сходил с ума от чтения Байрона» и достаточно проницательно писал: «Что нужно Лондону, то рано для Москвы».
В декабре 1834 года он написал «Разговор с англичанином», где дал достаточно трезвую и далекую от жарких восторгов характеристику английского парламента, классовых отношений и положения пролетариата, а на этом фоне с чувством преподнес свободу и благоденствие русского крестьянина. «Прочтите жалобы английских фабричных рабочих: волоса встанут дыбом от ужаса. Сколько отвратительных истязаний, непонятных мучений! Какое холодное варварство, с одной стороны, с другой – какая страшная бедность!»
Вместе с Чаадаевым, Горчаковым и другими именитыми дворянами Пушкин состоял в Английском клубе, что ничуть не повлияло на его ироническое отношение и к англичанам, и к англофилам: