Гулистан - стр. 4
Часто нам, и притом справедливо, может показаться, что мораль его произведений как будто низменная; нас временами возмущает то спокойствие, с которой он передает отвратительные проявления самых грубых человеческих страстей. Но впечатление это не будет правильным, если мы истолкуем его как сочувствие Саади этим отрицательным явлениям: глубокий сердцевед, он знает хорошее и дурное, он знает, что где есть розы, там непременно будут и шипы, где добро, там и зло, и он не боится говорить о зле: он настолько уверен, что его читатель знает его основные взгляды на то, как должен жить человек, что считает излишним, при каждом рассказе давать свое толкование – похвалу или порицание. Нам, может быть, иногда хотелось бы услышать из уст большого поэта что-нибудь «возвышенное», подобное тем красотам чувства в мысли, которыми так богаты персидские поэты – суфии. Но Саади сознательно берет жизнь как она есть, и считает, что не дело поэта постоянно морализировать и говорить о том, какою жизнь должна была бы быть. Как восточный поэт, его внимательно, поймет его основное отношение к жизни и не припишет ему сочувствия дурному и отвратительному только потому, что он не подчеркнул своего несочувствия.
Временами Саади овладевает особое вдохновение, он отходит на время от обыденного и становится действительно великим – творцом прекрасного, вечного.
Мы не знаем точно ни времени, ни обстоятельств смерти Саади: он умер, по всей вероятности, столетним слишком старцем в конце XIII века. Его похоронили возле самого Шираза и могила его существует до сих пор. Теперь могила Саади сильно запущена, как и большинство исторических памятников Персии, но и в наши дни и персы и иностранцы посещают могилу шейха – учителя в милом ему Ширазе, где как и семьсот лет тому назад, цветут его любимые розы.
«Гулистан» был написан, как уже сказано, в 1258 году, и Саади сам рассказывает повод к его написанию в изящном введении к книге. Саади стал чувствовать старость, ему начало казаться, что жизнь его прошла пусто и бессодержательно, и он решил остаток дней посвятить Богу, занимаясь созерцанием и размышлениями о божественном, вдали от мира, в одиночестве. Пришел к нему друг, которого он, погруженный в размышления о Боге, встретил против прежнего обыкновения полным молчанием. Пораженный друг начал ему горячо доказывать, что такие люди, как Саади, которым есть столько сказать хорошего и полезного людям, не имеют права молчать. Друг увлек затем Саади в сад, где цвели розы, – был апрель, – соловьи пели в кустах, а на цветах блестели капли росы, многоцветные тюльпаны, как ковром, покрывали землю. И, как часто это бывало с Саади, природа оживила его, любимые цветы – Саади особенно любил розы – вернули его к мыслям о земной жизни. Далее рассказ введения в «Гулистан» изложен таким образом, что трудно сказать, отражает ли он действительно происходившее или же является только поэтическим вымыслом. Во всяком случае он говорит нам о намерениях Саади при составлении его книги, а потому мы окончим этот рассказ. Однажды друг его набрал в саду цветов и собирался нести их в город. Саади сказал ему на это, что цветы, которые он уносит, и те, что остались в цветнике, скоро завянут, и затем прибавил, что может создать «Цветник Роз» – книгу, листы которой не смог бы уж развеять ветер осенний и в которых радости весны не сменяются, так здесь в саду, разорением осени. Обрадованный друг говорит: «Благородный человек, когда что – либо обещает, держит свое обещание». Саади после этого быстро принимается за работу, в несколько дней написав две главы. По – видимому, это были две последние главы книги. Розы еще не все отцвели в саду, когда был готов весь «Цветник Роз».