Губительные ласки - стр. 7
Он задумчиво посмотрел на девушку и решительно шагнул в комнату, чтобы приступить к осуществлению задуманного. Когда Халед вытащил незнакомку из машины, он уже знал, как поступит с ней.
Но после того как она показала ему свои зубки, Халед понял, что осуществление плана обещало принести не только пользу, но и удовольствие.
Он не мог не воспользоваться этим подарком с небес, к тому же таким привлекательным. Девушка была хрупкой, с огромными глазами, восхитительными чертами лица и густыми, небрежно собранными на затылке, волосами, в которых смешались оттенки рыжего, каштанового и карамельного цветов.
Хорошенькая. Даже слишком.
Грациозная и пленительная – с таким-то лицом и фигурой! – она была одета, как какой-то сорванец. Во время учебы в Англии и Америке Халед с недоумением смотрел на женщин, которые одевались, как мужчины. Будущий султан придерживался традиций и предпочитал женщин, которые понимали ценность своей женственности и гордились бедрами и пышной грудью, он не воспринимал представительниц прекрасного пола с костлявой, мальчишеской фигурой. Он ждал от женщины застенчивого взгляда, чтобы почувствовать себя сильным, и тихого певучего голоса, который помог бы ему успокоиться после напряженного рабочего дня.
Халеду нравились скромные и целомудренные женщины, не такие, как эта плоскогрудая американка с худыми бедрами в бесполой одежде, которая смотрела прямо в глаза и осмелилась возражать ему. Ей даже в голову не пришло, что она должна молить его о пощаде.
Такое открытое неповиновение не вызывало у Халеда ничего, кроме раздражения.
Но глаза девушки приводили в восторг. Там, в аллее, он увидел в них лучи заходящего солнца; они были такими яркими и отдавали позолотой, подобно древним сокровищам. Халед не мог понять почему, но он никак не мог забыть их.
Девушка словно преследовала Халеда, подбираясь к его сердцу, что приводило его в замешательство, потому что он никогда бы не обратил на нее внимания, если бы не собирался воспользоваться ею в своих интересах, точнее, в интересах своего государства.
Халед нахмурился и переступил порог комнаты, где томилась в ожидании приговора его пленница.
– Прошу прощения. – Он призвал на помощь все свое обаяние, но его улыбка все равно получилась немного натянутой.
– Так уж получилось, что я в самом деле требую, чтобы передо мной извинились, – сухо заявила девушка. – И я принимаю ваши извинения.
Но поток ее слов тут же иссяк, стоило ей посмотреть в глаза Халеда.
– Мисс Черчилль, вас, должно быть, напугала сцена, произошедшая в аллее неподалеку от дворца.