Губернатор - стр. 39
– Почему ты мне раньше об этом не говорил? В Варшаве?
– Я не хотел, чтобы ты задавался вопросом, что можешь получить от нее, надавив на меня. И еще одно: ни слова об этом. Никому. Даже царю!
Генерал задумчиво посмотрел на друга и наконец кивнул.
– Ладно. Условно.
– Не понимаю…
– Это просто. Если кузина что-то выкинет, я должен буду доложить обо всем своему начальству, а потом пустить себе пулю в лоб. И это не метафора, – опередил он вопрос алхимика. – Сокрытие такой важной информации не сочетается с честью офицера.
– Мы не разочаруем тебя, – заверил Рудницкий. – Я… – Он замолчал, видя приближающихся солдат. Один из них открыл двери перед Анастасией.
Девушка, как обычно в черном и серебряном, поприветствовала Самарина сестринским поцелуем, после чего обняла и алхимика. Рудницкий заметил, что все россияне воспринимают ее с особой любезностью. «Наверно, Матушкин успел нашептать им, а возможно, они просто считают ее родственницей генерала», – подумал он.
– Поехали! – приказал Самарин. – Как приедем во дворец, я провожу тебя в твои апартаменты, чтобы ты могла освежиться, а потом…
– Я обойдусь и без того, чтобы освежиться, – бесцеремонно прервала его Анастасия. – Нельзя терять ни минуты, иначе они узнают о моем приезде и решат уладить дело другим способом.
– Откуда они могут тебя знать? Ты никогда не участвовала в дворцовых интригах.
– А если это что-то большее? Например, заговор наших друзей из Amici Mortis? Рискнешь жизнью цесаревича?
Минуту Самарин выглядел как оглушенный.
– Amici Mortis? – пробормотал он. – В близком окружении царя? Невозможно!
– Как скажешь. – Девушка пожала плечами. – Ты, конечно же, лучше знаешь, что происходит при дворе императора всея Руси, – добавила она с легкой, почти незаметной иронией.
На щеках офицера заиграли желваки, правая ладонь опустилась на кобуру.
– Быстрей! – приказал он водителю. – Поддай газу!
Анастасия легко коснулась лба алхимика и произнесла три странно звучащих слога. И… о диво, Рудницкий запомнил их без труда. Он ощутил прилив жара к лицу, и с ударом сердца пришла волна боли. У него было такое впечатление, что он чувствует вонь сгоревшего мяса, а в глазницу вкручивается раскаленное докрасна стальное сверло. Все вокруг закружилось, зрение взорвалось цветами за пределами человеческого восприятия и понимания. Он вскрикнул от боли и зашатался, закрыв глаза. Чьи-то сильные руки схватили его и помогли удержать равновесие. Самарин…
– Все в порядке? Олаф? Олаф?!
– Уже лучше, – прошептал алхимик дрожащим голосом.
– Открой глаза! – приказала Анастасия. – Наихудшее уже позади.