Грязная сказка - стр. 3
Женщины, женщины, женщины…
Блондинки, брюнетки, шатенки. Умные и не очень. Стильные и простушки. Деловые и домашние. Опытные и наивные. Он искренне влюблялся в каждую, с которой был. Но не в неё саму — в мимолётный взгляд, в едва уловимый аромат, в звук голоса, в движение ресниц.
Всего одна крошечная деталь могла иметь для него значение. Помятая юбка, хриплый смех, сломанный ноготь, запах чужого сеновала, пропущенный волосок — эта мелочь будоражила его воображение, и он не умел проходить мимо.
Имели значение всего одна замеченная подробность и его разбуженный инстинкт охотника. Всё остальное — дело техники. Он умел соблазнить любую. И он, не задумываясь, соблазнял.
Покорял какой угодно заснеженный перевал, каждый зубчатый пик, всякую неприступную скалу. Как опытный альпинист брал любую вершину, но потом задыхался в этом разряженном воздухе неволи и нестерпимого одиночества, и всегда возвращался к подножию.
Только однажды он отрастил крылья.
Только однажды был настолько опьянён свободой, что, не задумываясь прыгнул вниз.
Только одну женщину он любил целиком от первого вздоха и до кончиков волос. Но именно она стала его персональной Килиманджаро — вершиной, которую он взял, но не смог покорить.
Таня. Её зовут Таня. Не Татьяна, не Танюша, не Танечка. Она — Таня. И это не имя. Это диагноз, это титул, это приговор.
Сегодня она в зелёном: изумрудное платье и нефритовые пряди. Не женщина, а малахитовая шкатулка. Очень эффектная шкатулка. Сквозь темноту прежней краски для волос уже стойко проступила медь. А длинные рукава скрыли росписи под «хохлому» на её руках.
Аромат осеннего дня, её духов и кожаного салона смешались, наполняя сердце Влада волнующей радостью, но он не подал вида.
— Ты опоздала, — он запустил двигатель.
— Я пришла, и это главное, — она пристегнула ремень безопасности. — Хотя надела это дурацкое платье наизнанку и подумала, что это плохой знак.
— Плохой?! Просто отшлёпаю тебя как следует.
— Я согласна. Только можно останусь на прежней работе?
Опять эти разговоры о прежней работе! Нет, она не вернётся к своему бывшему приятелю в секретарши, хочет работать — пусть пока поработает там, куда он её устроит. А потом выйдет за него замуж, и он её больше не пустит ни на какую работу. Ему нужна семья, ему нужен ребёнок, ему нужна Таня.
— Я отшлёпаю тебя независимо от твоего согласия, — машина встроилась в общий поток. — И твоя прежняя работа больше не обсуждается. Хотела работать, будешь работать у Сикоряна.
— Он ещё и армянин?
— Нет, он русский. Иван Сикорский. Фамилия польская, а «Сикорян» — прозвище.