Грязная работа - стр. 28
– У вас есть дети, мистер Мэйнхарт?
– Два сына. Приехали на похороны и опять разъехались по домам, к своим семьям. Предложили сделать все, что смогут, но…
– Ничего не смогут, – сказал Чарли. – Никто не может.
Теперь старик поднял на него взгляд – лицо его обратилось в утрату и пустыню, как морда мумифицированного бассета.
– Я просто хочу умереть.
– Не говорите так, – сказал Чарли, потому что говорить так принято. – Это у вас пройдет. – Сказано это было потому, что ему самому все так говорили. И теперь Чарли явно бросался чепуховыми штампами.
– Она была… – Голос Мэйнхарта зацепился за острый край всхлипа. Сильный человек, как-то вдруг оборенный своей скорбью, стыдился ее показать.
– Понимаю, – сказал Чарли, думая о том, что Рейчел по-прежнему жива у него в сердце: когда он оборачивается в кухне что-нибудь ей сказать, а ее нет, у него спирает дыхание.
– Она была…
– Понимаю, – снова перебил его Чарли, стараясь облегчить старику жизнь, ибо знал, каково тому сейчас. Она была смыслом, порядком и светом, а теперь ее нет, и темной свинцовой тучей меня давит хаос…
– Она была просто феноменальной дурой.
– Что? – Чарли так быстро повернул голову, что услышал, как в шее щелкнул позвонок. Не ожидал.
– Эта тупица нажралась кремнегеля, – выговорил Мэйнхарт. С му́кой и раздражением.
– Чего? – Чарли замотал головой, словно стараясь в ней что-то растрясти и оторвать.
– Кремнегеля.
– Чего?
– Кремнегеля! Кремнегеля! Кремнегеля, пень!
В ответ Чарли вдруг захотелось проорать некое жуткое потустороннее заклинание: “Так это Крамнэгел! Крамнэгел! Крамнэгел, засеря!”[18] Но вместо этого он спросил:
– То, из чего делают фальшивую грудь? Она этого – наелась? – По долям его головного мозга запинающимся призраком заметался образ пожилой дамы, обжирающейся вязкой пакостью из искусственных сисек.
Мэйнхарт оперся о туалетный столик и поднялся.
– Нет, пакетиков такой дряни – их суют в упаковки электроники и фотоаппаратов.
– Дрянь, на которой говорится “Не Употреблять В Пищу”?
– Именно.
– Но там же прямо на пакетике написано – и она это употребила?
– Да. Меховщик положил их ей в шубы, когда устанавливал этот шкаф. – Старик показал какой.
Чарли обернулся: у огромной двери чулана стоял – освещенный стеклянный шкаф, и внутри висело с десяток меховых шуб. Вероятно, в шкафу имелся свой – кондиционер, чтобы контролировать влажность, но Чарли не на это обратил внимание. Даже в тусклом флуоресцентном свете шкафа одна шубка совершенно явно тлела и пульсировала красным. Чарли посмотрел на Мэйнхарта, стараясь не выдать себя, – хотя вообще не понимал, чего именно в себе выдавать не должен, – поэтому заговорил спокойно, однако пудру с мозгов при этом сдул.