Грязная Гарди - стр. 37
Вместо ответа Кир принялся суетиться по дому, показывая ей разные «сокровища»: вазу с щербатыми краями, доставшуюся от матери, амулет из клыка незнакомой твари, голову которой он как-то нашел у себя в огороде, и старую книгу, страницы которой были переложены сушеными цветами и листьями. Ничего этого не могло понравиться Гарди Грязной, но Гарди Новая вдруг поняла, что не против обзавестись новыми интересами. Пусть это будут цветы. По крайней мере, Кир о них рассказывал с таким жаром и увлечением, что мог заразить любого.
– Местные говорят, что ты оборотень, – сказала она то, что хотела произнести весь вечер. Но слова появились только сейчас – когда он проводил ее, и Гарди оставалось лишь открыть решетку ворот, чтобы оказаться дома. Усадьба Алисии возвышалась в ночи мрачной громадиной и, похоже, совсем не была рада возвращению новой хозяйки.
– А еще они говорят, что звезды – это глаза фей, – улыбнулся Кир. На какой-то миг ей показалось, что он ее поцелует, но легкий наклон головы превратился в прощальный кивок, и вот фигура знакомого незнакомца уже растворялась в ночи.
Ворочаясь в холодной постели усопшей Алисии, Гарди подумала, что не задала ни одного правильного вопроса, который помог бы ей лучше узнать местных и определиться с продажей дома. Например, о таинственном минерале, который лишил всех жителей цивилизации, или о том, откуда в селянах столь сильная вера в нечисть? Весь вечер они болтали о пустяках, и она не могла не признать, что давно уже так душевно ни с кем ни беседовала. Кир был какой-то нереальный – выращивал тайком розы, ловко торговал, легко выигрывал у местных в спортивных состязаниях, божественно готовил, рассказывал о растениях, будто декламировал наизусть энциклопедию, при этом, враждовал со всем поселком. У него были красивые глаза, которые смотрели искренне, и сильные руки, которые так вкусно пахли хлебом. Гарди попыталась вспомнить, чем пахли руки мужчин, которые встречались ей в жизни. Машинами, деньгами, оружием, выпивкой, кровью. Наверное, в прошлой жизни она встречала не тех мужчин. Если червоточиной Кира были розы, тайком выращиваемые в теплицы, то она была готова поверить, что в мире есть добро и зло, белое и черное, прекрасное и уродливое. Раньше ей казалось, что эти понятия выдуманы, а в любом добре прячется ядрышко зла, тогда как зло может дать слабину и неожиданно явить стой несвойственное себе качество доброты.
Услышав громкий, ритмичный звук, Гарди сначала решила, что ночные птицы выбрали крышу мызы в качестве мишени и сейчас соревновались, у кого ключ прочнее. Так и казалось, будто сотни птичьих голов одновременно принялись долбить по старой черепице. Запалив свечу, она подошла к окну и тут же отпрянула. Стекло было заляпано кровью.