Грязь в игрушечном мире - стр. 3
Я сидел как раз между Букашкой и Шебуршителем, нашими активистами.
И, через 15 минут после начала собрания, под пристальными взглядами моих товарищей, я почувствовал, что стал каким-то очень горячим. Мне опять стало сложно дышать, и я попросил выйти. В пустом вестибюле я подошел к зеркалу, чтобы проверить себя. И что вы думаете? Я выглядел так, будто мою мордашку окатило водой. Стоит упомянуть, что на мне была голубая льняная рубашка, одна из моих любимых, и под каждой моей рукой в подмышке я обнаружил мокрое пятно в форме круга. Очень загадочно. Почему именно круги, а не треугольники? Почему именно в подмышках? Я решил, что это издевательство судьбы. Я не привык выглядеть неопрятно, а тут такое. К тому же, я понюхал эти пятна и выяснилось, что это не просто вода. Как она туда попала, ума не приложу, но запах шел не свежий, я вам скажу, словно я повалялся в мусорке.
К моему счастью, этого никто не заметил, и, стыдясь пропустить дальнейшую часть собрания, мне пришлось вернуться. Я решил просто держать руки у тела и молиться, чтобы эти пятна не были видны. Но, как на зло, Букашка решила отрепетировать одну из ключевых сцен спектакля, а я там как раз был в главной роли вместе с Диди. Мы вышли в центр круга, и тут я понял, что в этой сцене мне придется поднять руки.
Мы начали отыгрывать сцену боя на шпагах, в которой я должен был побеждать. Я не мог собраться, и чувствовал себя зажато, так как, сами понимаете, никто не должен был увидеть, что я – неряха, и, тем более, я не мог подпустить Диди близко в себе, потому что тогда бы она почувствовала вонь от моей рубашки.
Казалось, эта мука продолжалась вечность. Я полагал, что я неплохо справляюсь, пока Букашка не остановила нашу игру и не отчитала меня жестко. Она сказала, что еще никогда не видела такой плохой игры от меня. Остальное время нашей репетиции было посвящено ее догадкам, что же со мной происходит последнее время. Она сказала "Ты странный".
Не удивительно! Она пригрозила, что снимет меня с главной роли. Посоветовала сходить к доктору Ливеру, но я уже писал вам, что не доверяю другим докторам. Честно признаться, я ходил на прием к Гвоздичкину, и, может быть, даже к счастью, что тогда у меня как раз были проявления влаги из носа, которые он бы смог прокомментировать. Но как только я зашел в его кабинет, там все было такое чистое и светлое, блестящее. И этот его белый накрахмаленный халатик… И его намыленное сияющее пластиковое лицо. Я не решился рассказать.
Доктор Зубер! Вы – мое спасение. Однажды я видел вас, и я чувствую, что вы – другой, и вы знаете, что со мной происходит. Я крайне нуждаюсь в вашем ответе.»