Грустный оптимизм счастливого поколения - стр. 60
Штаб. Руководители науки у нас и самые опытные, и самые старые в мире. Среди них встречаются уникумы вроде Прохорова, сохранившие до преклонного возраста здравый ум и живой интерес к делу. Но природа даже в среде академиков берет свое. В девяносто лет они уже редко помнят начало десятиминутного разговора. Но самое печальное, что и замену-то им не всегда сыщешь. В вузах шестидесяти-, семидесятилетний профессор считается перспективным кадром на должность заведующего кафедрой или декана. Слава богу, пенсионеры (в отличие от остальных) оказались весьма живучими. Видимо, достигнув почтенного возраста, человек чувствует себя спокойнее, как-то привычнее к неприятностям и оттого увереннее. Короче говоря, штаб пока есть, но уже на исходе.
Подводя общий итог, видим, что конкурировать в науке на мировом уровне нам с каждым годом становится все труднее.
Оглядываясь назад, могу с уверенностью сказать, что период научной работы, когда нашему коллективу удалось достичь мирового приоритета и признания, был для меня наивысшей точкой успеха. Первоосновой этого была преданность делу сотрудников лаборатории, наделенных яркими творческими способностями. Не обошлось и без удачного стечения обстоятельств. Это не значит, что судьба защищала нас от всех трудностей и невзгод, нет, но плотность их на жизненном пути была достаточно хорошо дозирована, с тем чтобы стимулировать к действиям и не подавить при этом оптимизма. Более того, не раз бывало так, что неприятности оборачивались вскоре своей противоположностью. К примеру, когда из-за каких-либо интриг срывались планы и замыслы, часто оказывалось, что они по своей сути были пустыми хлопотами. К тому же трудные ситуации заставляют искать нетривиальные решения, что также частенько приводит к успеху.
Бывали и совсем быстрые превращения поражений в победы. Так, когда мы в очередной раз представили работу на институтский конкурс, жюри ее отклонило, ссылаясь на то, что в прошлом году премию мы уже получали. Выдвинутая нами работа была интересной и к тому же нравилась Прохорову. Узнав от меня о решении жюри, он слегка разгневался, но вмешиваться не стал. И тут буквально на следующий день в институт пришла разнарядка на один орден «Дружба народов» и несколько медалей. Прохоров тут же распределил орден мне, несмотря на активное противодействие недругов. Таким образом, в 1985 году вместо грамоты на институтском конкурсе научных работ я получил правительственную награду. Так часто бывает – работают все, а награду получает начальник.
За пять лет до этого вместе с Прохоровым и Ирисовой мы в коллективе двенадцати человек были удостоены Государственной премии СССР за цикл работ по освоению субмиллиметрового диапазона. В отличие от случая с получением ордена, это была значительно более сложная и длительная эпопея. Оставив на время научные распри, удалось объединить в авторском коллективе «коня и трепетную лань». В результате вместе получили премию сотрудники разных организаций, в том числе активно доказывавшие годом раньше несостоятельность работ друг друга.