Грустный оптимизм счастливого поколения - стр. 33

Перед вступительными экзаменами тоже была медкомиссия. Там выяснилось, что у меня повышенное кровяное давление и шумы в сердце. О шумах я знал, они появились после перенесенной в раннем детстве тяжелой формы скарлатины. Давление же явилось полной неожиданностью и, как я сейчас понимаю, было связано исключительно с повышенным нервным возбуждением.

Пришлось мне тогда проходить дополнительные обследования, и справку мне дали с большой неохотой, решив, по-видимому, что при конкурсе один к тринадцати вероятность моего поступления незначительна.

Теперь на медкомиссии всплыли все старые записи, и врачи ехать на целину мне не рекомендовали. Я полагаю, что они бы сдались, начни я настаивать, как при поступлении, но неожиданно для себя этого я не сделал, хотя на целину съездить хотелось. Причина тому была тоже сердечная. Я дружил с девушкой из нашей группы Викой Добросельской, которая на целину не ехала. Внутренний голос, к которому я и сейчас неукоснительно прислушиваюсь, удержал меня от активных действий, за что я ему до сих пор благодарен, так как с этой девушкой мы счастливо прожили более тридцати лет. А ключевую роль в этом сыграли именно летние работы после первого курса на стройке завода «Микрон» в Зеленограде.

Обладая исключительным обаянием, Вика привлекала к себе внимание многих парней. Только в нашей группе у меня было два серьезных соперника, причем главный – Г. Митцельмахер, мой двойной тезка (по имени и по отчеству), был одним из самых способных на курсе, но к учебе относился крайне безответственно. Иной раз пропадал месяцами, увлекшись музыкой Брамса или чем-нибудь еще. На одной из сессий он завалил решительно все, и встал вопрос об его отчислении. Дело осложнилось еще и тем, что Митцельмахер умудрился вконец испортить отношения с куратором нашего курса. Даже приезд отца, ветерана войны, не спас положение. Тогда мы решили обратиться в последнюю инстанцию – к проректору МГУ по учебной работе. О суровости этого человека ходили легенды. Рассказывали, что в разговоре со студентами он использует только два слова – «короче» и «нет».

Я, как комсорг, возглавил делегацию из четырех человек, в которую входила и Вика. Приготовившись к худшему, мы вступили в кабинет. За одну минуту я изложил нашу просьбу, суть которой сводилась к тому, что в интересах советской науки нужно разрешить нашему товарищу пересдать все зачеты и экзамены закончившейся сессии. К нашему удивлению, проректор оказался очень отзывчивым человеком и, расспросив подробности, распорядился о помиловании, то есть продлении сессии для Митцель-махера на месяц. Забегая вперед, скажу, что Митцельмахер не подвел и, успешно окончив университет, действительно внес вклад в физику высоких энергий.