Группа жертв - стр. 43
– Владелец предпочел сохранить анонимность, судя по этой подписи?
– Верно, это было пожелание владельца.
– Удивительно искаженные пропорции, – следователь попытался отгадать, что изображено на рисунке. – Вот тут внизу, это же море? Рыба, проглатывающая грешника?
На рисунке странное рыбоподобное существо в шапке плыло с открытым ртом, из которого торчали человеческие ноги в обуви с колокольчиками на мысах. Мастерскими отрывистыми штрихами художник изобразил явно что-то очень аллегорическое.
– Так предположили и исследователи рисунка, – подтвердила дама. – Обратите внимание, как рождается пугающее: страшное возникает из природного, когда животное подвергается антропоморфизации. Или, напротив, когда человек наделяется чертами уродливой бестии. Смотрите сюда, – она указала на маленькую группку персонажей выше рыбы. – Несколько похожих свиней, валяющихся в грязи, но вот у одной немного изменена анатомия, заострены черты лица, и мы угадываем в них человеческое выражение. Скорее всего, эта отличающаяся свинья, лежащая в позе, похожей на человеческую, и есть человек. Греховный, приговоренный к каким-нибудь страшным мукам. Может, пьяница. Почему нет. Рядом стоит бочка, из которой через вбитую воронку хлещет вино.
– Да, если долго вглядываться в этих демонических свиней, кажется, что они смотрят на свиночеловека очень не по-доброму, – задумчиво сообщил следователь. – Смешались в кучу звери, люди… и их гибриды.
– Вот вам, пожалуйста, обратная образность: человек, уподобленный животному, и отчасти даже дереву, видите, вместо ног древесные корни? – дама указала кистью руки направление. – Уродство является визуальным выражением порока.
– И в чем порок этого существа?
– Он болен эрготизмом, иначе этот недуг называли священным огнем. Мучительная болезнь, вызываемая спорыньей, грибком-паразитом злаковых, из которых пекли хлеб. Болезнь приводила к галлюцинациям и гангрене конечностей. Лечить ее пытались корнем мандрагоры, напоминающим человеческую фигурку. Так что это существо одновременно может быть олицетворением и больного, и лекарства, и даже галлюцинацией, ассоциировавшейся с течением болезни.
– Выходит, у Босха каждая мелочь имеет свой тайный смысл?
– И не один! Толкованиям босховских образов несть числа! Искусствоведы ищут разгадки не один десяток лет.
– А на заднем плане как раз то всепоглощающее пламя, что впечатлило Босха в детстве? – продемонстрировал Райенвальд синдром отличника, запомнившего, что говорил учитель десять минут назад.
– Да, на заднем плане, по всей видимости, извержение вулкана, камни, вылетающие из жерла и стекающая лава. И все это – набросок, сделанный буквально росчерками пера.