Грудинин - стр. 17

«Что? Что… – говорил он себе, отступая назад. – Что теперь делать?»

Девочка, следя за ним быстро мигающими, блестящими от обильных слез глазами, попыталась привстать, не опуская протянутую к нему, всё больше трясущуюся руку.

– Помо… ги… – начала говорить она, но, не окончив слова, захлебнулась кровью и бессильно завалилась назад, головой с размаху ударившись об асфальт.

«Никого нет, уходить надо», – сказал он, делая ещё один шаг назад. Эта фраза, впервые осмысленно произнесённая, прочувствованная, как током прошибла его. Он резко повернулся на каблуках и решительно пошёл к машине. Сел, попутно мельком глянув на капот – оценить повреждения от удара. Кажется, немного – тысяч на двадцать.

Взревел двигатель, машина сорвалась с места и, развернувшись, понеслась по шоссе в обратном направлении. На долю секунды ему показалось, что в зеркале заднего вида, сквозь снежный дым налетевшей пороши мелькнула другая человеческая фигура, тоже как будто детская, – бегущая через дорогу и размахивающая над головой тонкими руками. Он, увеличив скорость, согнулся над рулём, ища ближайший поворот. Вот, вот он! Резко, так что завизжали тормоза, свернул и поехал, замедлившись, по какой-то незнакомой, не освещённой и мрачной улице с огромными сугробами по обочинам дороги. Сознание постепенно возвращалось к нему. Мысли бешеным хороводом закружились в голове.

– Как же быть? Куда ехать? – думал он. – Домой? А если машину будут искать? Нет, надо иначе, надо заехать во двор, не здесь, в другой части города, и не по шоссе, окольными путями. А там оставить и до дома – через темноту, по дворам – пешком. Сейчас главное действовать взвешено, уверенно, – размышлял он, проехав несколько кварталов и всё более успокаиваясь. – Меня она не могла запомнить. У неё шок, потеря крови, она ничего не соображает. Она вспомнит одежду, может быть, машину. Лицо не вспомнит. А та – другая бегущая фигура? Нет, если и был кто, то только издали видел. Он и того не сможет описать. Ну – среднего роста, такое-то пальто, такие-то брюки – лица он и не видел. А по таким приметам тысячи, миллионы. Да, теперь главное не волноваться, не беспокоиться. Оставляю машину, иду домой. Рите – говорить?

Он замер на секунду, обдумывая это.

– Нет, Рите нельзя, надо чтобы естественно, лучше пусть не знает, не думает ничего. Это пройдёт, забудется, заживём, уже завтра, через неделю по-прежнему заживём. Зайду, как обычно, лягу на кровать. Завтра утром – в полицию. Что сказать? Сказать что… Да, я приехал, стал выходить из машины. Что взял?

Он оглянулся назад, пошарил взглядом по сиденьям. Сваленные кофты жены из химчистки, дорожная сумка, новая, от Виттона… Нет, ничего…