Грубиян - стр. 8
– Тогда я скажу, с кем ты ассоциируешься у меня, – хмыкнул Костян. – Ты напоминаешь мне Стича: вроде прикольный, но злой – капец; чё говоришь – нихрена не понятно и вообще та ещё псина.
– А ещё постоянно синий, – добавляет Лёха.
Пару секунд мы переглядываемся, и на весь боулинг-клуб раздаётся наш дикий ржач. Меня слегка отпускает, и на это короткое время я позволяю себе не думать о том дерьме, которое в памяти всколыхнул своим появлением Никита.
Отсмеявшись, я поймал на себе внимательный взгляд Кирюхи и вопросительно приподнял бровь.
«Ты в порядке?», – спрашивали его глаза.
Я не привык врать друзьям, так что неопределённо передёрнул плечами, потому что и сам не знал, в порядке ли я.
– У тебя эмоциональное состояние как у рыбы, – бурчит недовольно Егор. – Совсем разучился веселиться.
Он обвинял меня в том, в чём я сам совсем недавно обвинял Кирилла.
– У рыб нет никаких эмоций, – возражаю в ответ.
Лёха усмехается.
– А вот и есть.
Я окинул нашу компанию скептическим взглядом: до чего мы докатились – обсуждаем ихтиологию...
– И какие же?
– А у них тоже всё плохо, – начинает Егор. – Рыбаки хитрые. Вода мутная. Поговорить не с кем. Крабы дерзят.
– Твоих детей жрут с бутербродами, – подключается Лёха.
– Мумией твоей бабки херачат об стол, – не остаётся в стороне Костян.
Моё лицо вытягивается от удивления, и я перевожу взгляд на Кирилла, который из последних сил сдерживается, чтобы не заржать.
Только сейчас до меня доходит, что всю эту херню парни выдумали лишь для того, чтобы вывести меня из застойного болота, в которое меня затянуло. В очередной раз не сдерживаюсь и начинаю ржать до рези в животе и брызжущих из глаз слёз. Наверно, нервное...
Парни подключаются, и мы дружно выпиваем ещё по паре стопок.
– А если серьёзно, – выдаёт вдруг Костян, смотря на меня. – Что с тобой происходит в последнее время?
Я не знал, что именно он хочет от меня услышать. Трагедии парней тоже были серьёзными, но только у меня, Лёхи и Кирилла они были непосредственно связаны со старшим братом последнего. Костяну с Егором просто не повезло. Хотя нет, Костян сам был виноват в своих бедах, потому что нехрен было садиться за руль в нетрезвом виде. На себя самого он уже давно перезлился, а вот я...
Это как в фильме «Ночь в музее»: были там лошади, которые останавливались, только услышав слово «Дакота». Так и я, – стоило услышать имя Никиты, как меня тут же накрыло, причём так, что до боли хотелось почесать об него кулаки.
– Всё со мной нормально, – бурчу в ответ.
Мы все, конечно, будущие психологи, хотя парни мне и без этого бы не поверили, но самокопание – это одно, и совсем другое, когда кто-то – пусть и лучшие друзья – хочет вытащить твою внутреннюю черноту наружу и рассмотреть её под микроскопом.