«Гроза» против «Барбароссы» - стр. 47
Когда я говорю, что «меня ошарашило», то это похоже на попадание пули в бронежилет. Удар – и все. Встряхнувшись, идем дальше, хотя синяк потом, конечно, останется. И так меня сегодня три раза. Первое – Президент, второе – дырка в прошлое, третье – то, что я теперь во всем этом по самые уши.
Увидев казарму, в которой нас собрались разместить, я уже привычно вздрогнул. Голое помещение со свежепобеленными стенами и вставленными в окна стеклопакетами, бетонный пол, куча складных железных двухъярусных кроватей в углу… и больше ничего. Но тут полковник Одинцов начал командовать, и я понял, что о таком командире я мечтал всю свою службу. Большая часть той кучи барахла, что была свалена на полосе, предназначалась именно для нас, любимых. Пропановые воздушные нагреватели, настенные светодиодные светильники, пенные коврики, надувные матрасы и подушки, солдатские одеяла. И, что самое интересное – со штампом «1968 год». Кто-то капитально почистил склады мобрезерва, безжалостно выгребая оттуда все, до чего можно было дотянуться, и забивая самолет до максимальной грузоподъемности – шестьдесят тонн.
Воодушевившись при виде такого богатства, мои ребята засучили рукава и при технической поддержке позитроновских техников, принялись устраивать свой быт. Часа через два казарму было не узнать. Басовито гудели подвешенные на цепях к потолочным балками газовые нагреватели, распространяя волны расслабляющего тепла. Кровати были собраны, аккуратно расставлены, застелены, а проходы между ними были устланы пенкой. Лепота!
Пока мы трудились в казарме, прилетел еще один Ил (на этот раз обычный) и выгрузил из своего чрева секционный надувной ангар, полевую кухню и еще кучу всякой хренотени. Мне как командиру пришлось, кроме дневального у тумбочки и четырех постов караула, выделять еще и наряд на кухню. Зато утром у нас будет настоящий горячий завтрак, который уже не сравнить сухим пайком, пусть даже с самым дорогим и калорийным.
Прилетевшие на Иле хмурые парни в спецовках безо всяких надписей без лишних слов развернули ангар, подключили компрессор и, накачав резинотехническое изделие воздухом, отправились в обратный путь. Хотя какое оно резиновое: внешние оболочки не иначе как кевларовые – простым ножом не прорежешь. Последнее, что мы сделали перед отбоем – это загнали всю технику, включая «машину времени», в ангар, и погасили освещение. У часовых на постах имелись ноктовизоры, им освещение было без разницы.
Когда ребята угомонились и, нервно ворочаясь на новом месте, уснули под убаюкивающее гудение обогревателей, полковник позвал меня к себе в закуток в дальнем углу казармы. Ничего особенного, две ширмы, пластиковый стол, ноутбук, светодиодный светильник, раскладные стулья с надувными подушками и походная кровать-раскладушка. застеленная таким же, как у всех, солдатским одеялом. Суровая простота. Настоящий полковник – «слуга царю, отец солдатам».