Гроза над морем - стр. 8
В скором времени из-за плотно закрытой двери каюты доносился лишь негромкий храп лекаря. Дэниэл, притаившийся за дверью, шумно выдохнул, сняв бандану, прислонился спиной к люку, взъерошил челку и осторожно сполз на пол. Он и забыл, зачем шел сюда: чтобы Уолтер осмотрел его руку и дал на ночь охлаждающую повязку. Пару дней назад Дэниэл умудрился подставить под трос целую ладонь, и неудивительно, что при сильном рывке получил этим самым тросом по пальцам. На следующее утро ушиб уже не сильно беспокоил, но по ночам рука начинала ныть и неметь, и это было весьма неприятно.
Но разве могла сравниться маленькая житейская беда, которая могла произойти с любым из матросов, с историей, только что услышанной? Дэниэл сразу заподозрил, что со спасенной девчонкой не все так просто – и что же? Оказывается, это дочь правителя северян. И весьма симпатичная, надо признать. Последний раз Дэниэл видел женскую фигуру в маленьком восточном порту, куда они заходили четыре луны назад. Лицо женщины было скрыто чадрой и вуалью, только один раз он поймал взгляд ее жгучих черных глаз, сверкнувших из-под воздушной ткани. Этого оказалось мало, ничтожно мало, но Дэниэл не мог покинуть порт, чтобы бежать за ней, да и неизвестно, как восточная красавица приняла бы такой жест внимания.
А теперь, совсем рядом, прямо на борту "Исиды" – немыслимо! – оказалась девушка! Юнге стоило немалых трудов оставаться незаметным за дверью и даже дышать тихо и через раз, чтобы не обнаружить себя: уж очень хотелось дослушать до конца. И в конце концов он заслушался грудным, бархатным голосом Марты и даже забыл о своей больной руке. Зайти к лекарю прямо сейчас он не решился: кажется, в каюте все уснули, а постучаться значило признаться в подслушивании. Дэниэл поднялся, добрел до кадки с морской водой, стоявшей у спуска в кубрик, смочил в ней старую повязку, перетянул правую ладонь и пошел к себе.
Легкая качка, ставшая уже привычной, успокаивала и убаюкивала, мысли постепенно перестали беспокойно метаться. Перед глазами у юнги стояло лицо спасенной девочки. Как наяву он видел слезы на ее щеках, большие темные, почти черные, глаза, тонкие искусанные губы, короткие русые пряди, завитками прилипшие ко лбу и шее. Даже тогда ему стало жалко мальчишку, а сейчас, когда он услышал правду, горькое чувство злости и несправедливости захлестнуло не хуже волны. Он бы узнал, в чьих руках оказалась жизнь этой девушки, сам, лично бы сбросил их в море с той же скалы. И Марта больше не боялась бы, не плакала и не притворялась мальчишкой. Девушка из нее гораздо лучше…