Гроза над морем - стр. 20
Марта робко замерла на месте, придержавшись за балку. Заслышав шаги, юнга вздрогнул и едва не выронил свечу; та качнулась, по внутренней обшивке корабля потянулись ожившие длинные тени, похожие на изогнутые лапы чудовищ. Девушка испуганно отпрянула, закрывая рукой лицо от яркого света, и Дэниэл смутился, прикрыл фитилек ладонью:
– Извини.
– Что ты делаешь?
– Читал, – Дэн свернул записку и спрятал за пазуху. Погасил свечу двумя пальцами – как взрослый! – и указал новой знакомой на гамак напротив. – Располагайся. Я больше не буду.
Марта осторожно присела на край гамака и упала. В темноте послышались неразборчивые шепотки и приглушенный хохот. Злясь и краснея от досады, она поднялась, потерла коленку, но и вторая попытка забраться в постель не увенчалась успехом. Матросы захохотали в голос, кто-то дал совет поспать на полу, а Дэниэл молча спрыгнул со своего места, легко поднял Марту в воздух и посадил в гамак.
– Суть в равновесии, – пояснил он, когда девушке, наконец, удалось устроиться. – Надо забираться сразу в центр, тогда он раскачается и тебя удержит. На корабле это удобно: засыпать гораздо легче, чем в обыкновенной постели.
Без формы он выглядел несколько младше. Не было суровых знаков отличия "Исиды" – вышивки-круга со штурвалом внутри, не было взгляда исподлобья, каким он казался из-за банданы и падающей на лоб челки, не было кинжала за поясом и широкой кожаной портупеи. Марте так тоже стало спокойнее. Конечно, она понимала, что при случае он легко справится с ней и без оружия, но она искренне надеялась, что такого случая не представится. Она могла доверять юнге, но пока не хотела. Слишком много двуличия оказалось в ее жизни последнее время.
Дэниэл ей понравился, но она боялась позволить себе это робкое признание. Ветер растрепал его темные волосы, слипшаяся треугольниками челка в беспорядке падала по обеим сторонам лба, в зеленых глазах плясали черные крапинки, которые превращались в маленьких демонят, стоило парню улыбнуться.
Старательно не замечая пристальный взгляд девушки и ничего больше не говоря, юнга аккуратно свернул рубаху, завернулся обратно в одеяло, сел на свой гамак, скрестив ноги, и снова развернул таинственную записку, но свечу не зажег, помня о своем обещании не мешать девушке спать. Поднес бумагу к самому носу, сощурился, словно от близорукости, и ей стало его жаль: в конце концов, свеча – это не бортовой прожектор, и она вполне могла бы накрыться одеялом с головой, чтобы он почитал еще.
– Дэниэл, – позвала она шепотом. Паренек молча поднял глаза. – Ты читай, если хочешь. Мне не мешает. Правда.