Гроза на Шпрее - стр. 20
– Ни одного человека, ни одного человека, который отважился бы прекратить это! Неужели во всем зале не найдется ни одного настоящего мужчины? – Мария сама не замечала, что громко выкрикивает эти слова, доведенная до отчаяния мыслью о поручении Фреда, которое она во что бы то ни стало должна выполнить, и может, еще успеет выполнить, если сейчас сорвется с места и отчаянно кинется в озверевшую толпу. Мария глубоко вздохнула, выпрямилась, шагнула в сторону, потом осторожно двинулась вдоль стены так, чтобы ни Ройс, ни Брукс не заметили ее маневра. Небольшая фигурка за соседним столиком шевельнулась. Сухонький старичок со сморщенным лицом и высоким лбом, увенчанным гривой седых волос, печально-иронически улыбнулся и коснулся руки молодой женщины.
– Подождите, деточка! Кажется, я нашел способ…
Одна Мария заметила, как спокойно и уверенно маленькая фигурка шагнула к эстраде. На полпути человечек оглянулся, и только тогда Мария вспомнила, что где-то видела его, кажется, он дирижировал в каком-то концерте.
– Они убьют его! – в ужасе воскликнула она, окаменев у стены.
Но старик уже поднялся на эстраду. До смешного маленький и беззащитный, он не спеша направился к брошенным у пюпитров инструментам, взял в руки обычный горн и, чуть закинув голову назад, поднес его к губам. Звонкий, чистый и призывный звук прокатился, словно поток хрустальной воды. Он перекрывал шум, заглушал брань, тоскливо рвался на простор к ясному небу, укорял, требовал, звучал такой самозабвенной радостью, что люди вдруг опомнились. Ни у кого не поднялась рука, чтобы швырнуть в старика бутылку. И он уже не казался маленьким, его фигура уже не казалась смешной. Он как бы рос на глазах, плечи его ширились.
Воспользовавшись минутой всеобщего замешательства, Мария бросилась в вестибюль. Никто и пальцем не тронул ее, никто ее даже не заметил. Взгляды всех были обращены к эстраде.
Перепуганный гардеробщик подал Марии пальто. Руки его дрожали, одно веко подергивалось от нервного тика.
– Майн гот… майн гот… майн гот… – повторял он монотонно, скорее всего, не замечая, что произносит какие-то слова.
«Такси мигом домчит меня до Эразумлимерштрассе. Там граница между секторами такая извилистая, что в нескольких местах пересекает улицу. Конечно, я могу перейти ее совершенно свободно. Но чем меньше меня будут видеть в Восточном секторе, тем лучше. Который сейчас час? Мамочка милая, около десяти! Надежда только на то, что Фред постарается оттянуть отъезд… Такси… Только бы достать машину!»
Едва сдерживая себя, чтобы не побежать, Мария направилась к входной двери. И вдруг она широко распахнулась перед ней не для того, чтобы пропустить вперед, – в раскрытую дверь хлынули военные.