GROND I: Блицкриг - стр. 47
– Сейчас направо, мы у входа на бульвар Келли Трамп, – голос Лобо перекрывает шум у ворот.
Эскалатор спускает их глубоко в недра Луны, и вот они у городских ворот, которые открываются, как только Ольга подносит кредитку к приёмному окну.
Фрипорт – старый город, и это сразу бросается в глаза: в новых лунных поселениях так давно не строят. Бульвар представляет собой крытый котлован глубиной девяносто метров и шириной в сто, уходящий вдаль на десяток километров, дальнего конца не видно за низким горизонтом. В центре, на самом нижнем, нулевом уровне – широкая улица, по которой движутся разномастные электромобили, над улицей в четыре уровня проложены прозрачные перекрытия, по которым тоже идут люди и едут машины, тридцатиэтажные здания возвышаются по бокам. Света от далёких потолочных окон не хватает, и на нижних уровнях царит вечный полумрак, который безуспешно пытаются разогнать немногочисленные фонари. Непрекращающийся шум: гул вентиляторов, приглушённый грохот отбойных молотков откуда-то из-под земли, свистки пневматики, громкая музыка, призывы рекламы, обрывки фраз на всех языках Земли. И запах, этот странный запах, присущий всем лунным городам – горячее железо и горелая изоляция, к которой примешивается аромат жратвы из дешёвых забегаловок, плотно теснящихся на первых трёх уровнях.
Ольга некоторое время стоит неподвижно, словно не решаясь шагнуть вперёд: она впервые в жизни видит такое большое количество людей в реальности, а не в матрице. Но секундное замешательство проходит как забытый сон, она говорит сама себе: «Удачи, миссис Горски» и решительно устремляется к ближайшему пандусу – вход в нужную лавку на третьем уровне.
Идти приходится не торопясь, если она не хочет взлетать почти на метр при каждом сильном шаге: матрос ещё только привыкает к передвижению на маленьких роликах, и ей далеко до изящества местных жителей, скользящих вокруг на большой скорости. Походка явственно выдаёт в ней чужака, но она и не ставит задачи слиться с местным контингентом. Люди повсюду: по бокам, скользят по стеклянным настилам над её головой и под ногами, люди всех цветов кожи, говорящие на всех языках Земли и космоса. Многие горожане бросают на неё долгие оценивающие взгляды, некоторые и мужчины, и женщины плотоядно улыбаются, её окликают, зовут куда-то, пару раз оскорбили сквозь зубы, но предпринять что-то большее не решился никто: слишком явственен страх перед молчаливой фигурой позади Вороновой. Ольга понимает, что Домчеев не шутил, когда рекомендовал Лобо выколоть глаза любому нарушителю, одно его присутствие создаёт вокруг неё вакуум посреди городской толчеи, и это ей нравится.