Грон и Агрон - стр. 3
Агрон отпустил рубаху брата. Тот угрюмо сидел на своей кровати. Спустя несколько минут сквозь слёзы он сказал:
– Она страдала последние недели. Ей так было больно…
– Да, было. И пока ты молился по вечерам, я трижды ходил воровать для неё лекарства. Один раз даже поймали, – Агрон поднял рубаху, на животе и рёбрах было несколько ссадин и синяков.
– Так вот где ты пропадал. – только и сказал младший.
– Сколько в лавке нашей не стой, много не заработаешь. Без авторитета отца и материнских… услуг, мы едва на пошлину соберём. Делать мы ничего не умеем, и эти ботинки – он снова указал на кожаные сапоги у кровати, – последнее, что ты покупал в своей жизни на заработанные более-менее честным трудом деньги. И если ты там подумываешь пойти служкой в храм, то я так бездарно тратить свою жизнь не намерен. И тебе не позволю!
– И что ты предлагаешь, жить ворами и грабить честной народ? – презрительно скривился Грон.
– Кое-что… интереснее. Сегодня увидишь. Лавку открывать через три часа, давай поспим немного.
Братья легли спать. В печи ещё потрескивал огонь. Грон обдумывал слова брата, хоть они ему и не нравились. Что действительно дали им боги? Отец с матерью дали братьям жизнь, но боги отняли их. И война, на которой погиб отец, была с руки той же церкви человеческого бога. Почему тогда старые боги не защитили его? Как и Грон, отец больше всех чтил Элладана, бога справедливости. “Но в чём здесь справедливость” – не мог понять младший из братьев. Быть может, Агрон прав? Не стоит тратить свою жизнь на служение тем, кому на тебя плевать.
Старший же из братьев думал о том, что должно случиться сегодня днём. Ведь это не обычный день – сегодня бандиты должны были явиться за деньгами несмотря на то, что всего два дня назад братья похоронили мать. Грон не знал этого, так как меньше всех участвовал в семейной торговле. А денег у братьев осталось не так, чтобы много.
* * * * *
Как бы братьям не хотелось спать, но городской колокол был безжалостен. Как и каждое утро, в него трезвонили что было мочи, давая простому народу знать, что пора вставать и вкалывать до последних сил. Парни умылись, поделили краюху хлеба, да выдвинулись на рынок. Они не особо спешили, желающих нынче пополнить запасы болтов или тем более купить сколь недорогой, столь и не самый добротный арбалет, было не так много. А теперь, когда за прилавком не стоит кокетливая продавщица, лавочку и вовсе можно было прикрывать.
Идя по улице, Грон всматривался в лицо каждого человека, что встречался ему по пути. Он стал смотреть на людей иначе. По их лицам, он пытался определить, кто из них как вчера провёл вечер. Глядя на очередное лицо, он с надеждой желал увидеть банальную усталость от тяжёлой работы, недосып, обыденную грусть, или же наоборот радость. Но большинство людей, что повстречались ему на улице, были или ещё пьяны, или уже пьяны, или опухшие после попойки. Но обиднее всего ему было, что все эти люди шли молиться в район храмов. Как же он раньше не обращал на это внимания? Он ведь сам старался не пропускать ни одной службы, и каждый день видел этих людей. Как так можно жить? Это то, что ждёт и его, если он не последует за старшим братом? Утренняя молитва и вечерний кутёж? Неудивительно, что боги отвернулись от лицемерных людей.