Громов: Хозяин теней - стр. 49
Он осёкся, сообразив, что говорит не о том. И встал.
– Отдыхай.
– А… вы?
– А меня в храме вон ждут. На службу. Обещался помочь вашему отцу Афанасию… заодно и с благословлением, – он покачал головой и добавил: – На всех не хватит, чтоб вот как тебя, но понемногу каждому достанется. У каждого свой крест.
– Вам… больно?
– Больно? Нет, скорее уж… неприятно. Вот как… касторовое масло пробовал?
– Гадость! – Савку аж скривило.
– Вот! А теперь представь, что оно у тебя и на завтрак, и на обед, и на ужин… это если по ощущениям. Так-то я не Исповедник, а потому ни видеть грехи, ни забрать их сил не имею.
То есть, кто-то тут ещё способен грехи видеть?
Ладно, момент с забрать меня пока не волнует, но видеть… вот так, как есть?
Почему-то опять вспомнил того парнишку, который стоял на краю ямы, глотая сопли и приговаривая, что он никогда и никому, что…
Дерьмо.
И вот это кто-то здесь сможет увидеть? А остальное?
– Но вот саму тьму – это да… тяжёлая она. И не всякая душа желает с ней расставаться. Порой человек привыкает к тому, что внутри него. Срастается со своей тьмой, не понимая, что с нею душа открывает путь теням… это сложно, пожалуй, для тебя. Да и для меня. Бывай, Савелий… думаю, мы ещё встретимся.
А я вот в этом не сомневаюсь почти.
Глава 9
«Выступление советника Его императорского Величества и главы попечительского комитета князя Н. В. Метельского пред студентами было прервано самым чудовищным образом. Дождавшись начала приветственной речи, студенты Л. Лозовский и Д. Квитко вскочили с мест своих, выкрикивая дурные слова и неуместные призывы. После чего Л. Лозовский выхватил револьвер и сделал три выстрела, а Д. Квитко, видя, что усилия товарища не принесли должного эффекту, решился швырнуть теневую бомбу. Однако силой князя и его охраны удалось не только предотвратить взрыв, но и…»
«Вести Екатеринбурга»
Тимоха сидит на кровати и мотает ногой. Левой. На кроссовке развязались шнурки и теперь при движении они взлетают и падают.
Смешно.
А главное, в палате опять пусто.
Вот интересно, за что я медсёстрам-то плачу? Ладно, хрен на них.
– Привет, – говорю.
– Привет, – Тимоха оборачивается и губы его растягиваются в улыбке. – Ты проснулся? Сказали, что ты спишь. И будить нельзя. Сидеть надо тихо. Я сидел. Честно. Просто…
– Скучно?
– Ага.
На часах четверть третьего. За окном светло. Окно и приоткрыто. Тянет дымом и улицей, и слышен шелест пролетающих мимо клиники машин. Их не так много, да и место само отдалённое, почти санаторий.
– А папа где?
– Не знаю. Наверное, к Динке ушёл… он постоянно у неё сидит. И раньше тоже. Меня брал, но она меня не любит. А я её, – Тимоха скорчил рожу.