Громов. Хозяин теней. 5 - стр. 10
Она снова перекрестилась.
- …я ж говорю чего. Одного дня Савка сбёг. Ну понятно же, что хлопчик, ему гулять в охотку, бегать вон, а она от юбки ни на шаг. Не выдержал. На ярмарку… я ещё тогда предлагала, чтоб с моими пошёл бы, чай, гуртом веселее. Да и приглянули б по-соседски. Но нет, не пустила. Мол, людно и опасно. Так он где-то взял да и сам сбёг. Ну и напоролся, видать, на кого-то. Его и побили. И крепко так побили, что прям дохтура приглашать пришлось. Тот сперва сказал, что поправится малец. Ан нет… не поправился. Мозговая горячка началася. Беда-беда… жалко мне её было. Сперва мужик сгинул, а где, не понять… но оно-то и к лучшему. Не было ей счастия с колдуном. И в жёны он её не взял, и так-то не особо жаловал. Одного разу и вовсе кинул, что обрыдла она ему, спасу нет. Ну, слова-то другие, я-то по-благородственному и не помню. Она после плакала, что по-за сына терпит. Что, ежель она уйти захочет, то сына он ей не отдаст.
Если не полынья, а…
Дед ведь говорил, что там, в подвале, был проход за кромку. И почему бы отцу не повторить его? Ладно, не проход, но лаз. такой, чтоб закрывать и открывать по мере надобности?
Тень бы не пролезла, а запах – тот да… и тогда… тогда надо спускаться.
- Она аж расцвела, когда его не стало-то… а тут разом и с малым беда. Его она любила крепко. Аж с перебором-то любила…
Странные слова, но понимаю эту женщину.
И соглашаюсь.
С перебором.
- И вот этакое-то горе… она, как поняла, что доктор не поможет, побежала куда-то. А вернулась не одна…
- А с кем?
- С полиции? – уточнила Иванка, хитро прищурившись.
Мишка вздохнул. И тихо пояснил:
- Кузина это моя…
- Чего?
- Моя мамка и её мамка сёстрами были.
Опасно. Мало ли, что матушка Савки могла этой вот рассказать.
- Так-то она славною была, да встретила этого. Он и заморочил девке голову. Из дому свёл… вот. Батька её тогда крепко обозлился. Она ж всех опозорила. После в наших-то пальцами тыкали. Моей сестрице едва свадьба не порушилась, хотя уж всё сговорено было. Ну да сами понимаете…
Иванка покивала головой, мол, всё как есть понимает.
- Так что запретил даже имя упоминать, чтоб… ну… такое вот. А тут вот батька её помер зимою. Матушка же, тётка моя родная, слегла. Болеет крепко.
Врёт, как дышит. И главное, верят. Вон выражение на лице у Иванки сочувственное.
- Мамка и попросила. Сказала, возьми вон, съезди, поглянь, что да как. Может, и выйдет помириться, облегчение будет. Так-то адресок у неё был. Я и приехал вот. Выходит, что зазря…
- Горе, горе, - Иванка головой покачала. – Так-то не скажу, куда уехали. Просто одного вечера постучалась она ко мне. Сама бледная, трясётся вся. Говорит, срочно ей уехать надобно. Сына увезть. Что будто бы в Петербурх. Будто бы там дохтур есть, который мозговую горячку излечить способный. И для того дом она продала. Так-то дом же ж хороший, крепкий. Просторный. Вот… а меня попросила кур забрать. Хозяевам они не нужны, а у ней добрые были. Я и забрала. Чего б нет…