Гром среди вторника - стр. 33
Поиски осложнялись необходимостью учиться и терпеть на парах и в перерывах между ними присутствие Ники и Дениса, которые уже давно потеряли всякий стыд. По случайности, уже ставшей за пару недель закономерностью, стоило Нике засечь Громова боковым зрением, как на нее накатывал такой прилив нежности к Денису, что им, как волной цунами, можно было преспокойно снести все корпуса их института. Она могла начать сюсюкаться, надуть губки, приобнять его за шею, шепнуть что-то ему на ушко, быстро чмокнуть в губы. Или устроить какую-нибудь более страстную сцену, которой позавидовали бы даже самые жаркие подростковые сериалы о школе и студентах и от вида которой Илья был в шаге от того, чтобы сорваться с цепи. Руки Дениса на тонкой талии Ники, обтянутой полупрозрачной шелковой тканью блузки одного из тысячи оттенков зеленого, отсылали Громова в тот вторник снова и снова. И судя по выражению лица его бывшей, в котором читалось: «Илюша, посмотри, как мы счастливы», каждое представление затевалось для одного-единственного зрителя. А сжатые кулаки и гнев, перемешанный горечью, как самый жестокий коктейль, способный разом отключить все рациональное и сознательное, что только есть в человеке, чтобы оставить только животную сущность, то «Оно», о котором писал Фрейд, были для нее ценнее десятков букетов роз и самых громких оваций, которыми одаривают актеров театра. Казалось, что Ника, всю жизнь следящая за своей фигурой, перешла на новую диету, состоящую только из негативных эмоций Ильи Громова.
Конечно же, впитывать как губка знания в таких условиях для Ильи было невыносимо. У него не осталось сомнений, что по какой-то неведомой ему причине он успел стать изгоем в своей группе. Но он был уверен, что стоило спросить у любого одногруппника или одногруппницы, кроме Макара и Сонечки, что здесь происходит, каждый развел бы руками и заявил, что совсем не понимает, о чем он, что все в порядке, просто он так долго не появлялся на учебе, что и забыл, как тут все устроено. Но Громов не забыл. К тому же каждый день, каждый час, каждую минуту он думал о Вере, но вместо нее ежедневно видел Нику. Несоответствие между желаемым и действительным заставляло его чувства закипать и разделяться, как нефть, на фракции. Только вместо природного газа, бензина, нафта и керосина получались: любовь, тоска, сожаления о прошлом и ненависть. Мыслями и чувствами он метался от Веры к Нике и обратно, чувствуя себя как меж двух огней. Вера, подобно молнии, холодной электрической вспышкой сверкнула в жизни Громова лишь раз и теперь никак не хотела бить снова в то же место. В то время как Ника, словно болотный огонек, заманивала сбившегося с дороги путника все дальше в топи, из которых выбраться под силу не каждому. А кому, как не студентку-энергетику, стоит знать, что метан (из которого как раз-таки и состоят болотные огоньки) при определенных условиях может спокойно воспламениться и взорваться. Илья понял, что ему стоит держаться подальше от своей бывшей и ее нынешнего, чтобы не раздался злополучный хлопок.