Гром среди вторника - стр. 22
Илья снова мчался на своей машине. Пустая трасса. Деревья по обе стороны от дороги сливались в одну полоску разных оттенков зеленого – от нежно-салатового до темно-изумрудного. Илья вдавил педаль газа в пол, вымещая на ней всю свою злобу и обиду. Но на что? Или кого? Нику? Дениса? Самого себя? Быстрее. Еще быстрее. Стрелка спидометра неизбежно приближалась к максимуму, который вообще можно было выжать из его «Ягуара». Если бы лошадиные силы были настоящими лошадьми, то все они сдохли бы от усталости несколько десятков километров назад. Если бы под капотом вместо мотора был настоящий ягуар, то и он бы давно выдохся. Убежать. Уехать. Улететь. От своего прошлого. От своих проблем. Он не заметил, как появилась еще одна машина. Красный «Мерседес» мчался по встречной и не собирался ни сбавлять скорость, ни возвращаться в свой ряд. Илья как сумасшедший крутанул руль и ударил по тормозам. Поздно. Слишком поздно. Раздался скрежет сминаемого металла. Красная машина сжалась в гармошку. Казалось, что от ее водителя не осталось ничего. За рулем было пусто. Илья чудом уцелел и выдохнул. Ни царапины. С облегчением он посмотрел на пассажирское сиденье и увидел Макара, которого не было рядом, пока он гнал что есть мочи. И так всегда бледное лицо друга сейчас напоминало гипсовую маску, а веснушки смотрелись темной росписью руки неумелого художника, прогуливавшего цветоведение. Макар закашлялся. Кровью. И начал из-за нее же задыхаться. Илья опустил взгляд немного пониже, чтобы найти причину кровотечения и по возможности устранить его. В отличие от своей первой девушки, он мало понимал в анатомии и физиологии, но интуитивно догадывался, что кашель кровью – признак чего-то очень опасного, даже смертельного. Из груди его друга торчала какая-то гребаная железяка, отвалившаяся от «Мерседеса» и пробившая по пути к легкому лобовое стекло, футболку, кожу, мышцы и пару ребер. Илья протянул руку к другу и увидел на ней что-то густого темно-вишневого цвета. Макар закрыл глаза. Еще больше крови тягучими потоками хлынуло в машину. Где-то раздался женский голос: «Нельзя с друзьями так». Илья закричал… и проснулся.
Усталость сняло как рукой. Появились силы переодеться в домашние футболку и шорты. Тоже черные. Громов не находил себе места. Сначала измены Ники, потом автокатастрофа и смерть Макара, пусть и ненастоящая. В этом сне он видел знак, что если не начнет меняться, то сможет навсегда потерять друга. «На том свете отосплюсь», – подумал Илья и пошел на кухню за водой.
На табуретке около окна, поджав колени к груди, сидела Сонечка и смотрела на пустые дворы на окраине еще спящей Москвы. Она вздрогнула, когда услышала вскрик Ильи, но с места не сдвинулась. Его проблемы и кошмары не ее дело. Пока что. Громов заметил, что футболка, любезно одолженная Макаром, была ей как платье и подчеркивала ее хрупкость и беззащитность. «Неужели она тащила его до квартиры на себе?» – промелькнула мысль у Ильи. В руках Соня сжимала кружку с горячим зеленым чаем. На всю кухню пахло жасмином. Здесь она была меньше суток, но уже чувствовала себя маленькой хозяйкой такой же маленькой квартиры и одним своим присутствием приносила тепло и уют в это холостяцкое убежище, которых не было, когда на ночь оставалась Побединская.