Гром над архипелагом - стр. 12

Постояв несколько минут в коридоре, лейтенант Куприянов быстрым шагом направился к пристани, где грузилась дровами привезшая его сюда «Елизавета». Больше в Кронштадте делать ему было нечего, так что нужно было поспешить, чтобы купить билет на отходящий вечером пароход. Путь до Севастополя не близкий, а дел надо было решить еще немало. И, в первую очередь, посетить Александра Христофоровича Бенкендорфа, явно знавшего о его назначении больше самого лейтенанта.

(из письма Императора Николая

I

брату Константину)

Дорогой брат! Ты пишешь мне, что наваринское дело явилось серьезнейшим нашим поражением, и выгоду из него извлекут одни только англичане, присвоив себе победу, дорого обошедшуюся нашему флоту. К счастью, ты заблуждаешься.

Наваринское дело, как оно ни было пагубно для турок, является только естественным и законным следствием договора, задолго до этого объявленного Порте, и объявленного потому, что это было единственным средством прекратить порядок вещей, несовместимый с законным порядком в этой части вселенной.

Турция не могла окончить борьбу позорную как с той, так и с другой стороны. Англия покончила бы ее своими собственными средствами и так, как это удобно ей. Я не мог потерпеть этого, так как это означало бы добровольно уступить ей право делать там то, что ей заблагорассудится в исключительных целях не блага дела вообще, а блага ее исключительных интересов. Поэтому было необходимо принудить ее обязаться перед лицом всей Европы отказаться от каких бы то ни было видов на исключительные преимущества в этих странах. Вот смысл Лондонского договора от 6 июля. Франция примкнула к нему из недоверчивости, и тем лучше: таким образом, они обе связаны. Мы являемся во всем этом противовесом, или антиподом.

Следствием этого будут не республика, или республики Греции, а прекращение враждебных действий со стороны турок и греков. Последних же мы, в свою очередь, вскоре заставим образумиться. Главное же – восстановление в этих водах свободы торговли – обстоятельство слишком важное для всего нашего юга, чтобы я мог доверить попечение о нем англичанам, или «другу» Меттерниху. Теперь, если войне суждено произойти, она будет крайне прискорбным, но и весьма вероятным следствием безрассудства турок. Но здесь уже мне невозможно что бы то ни было предусмотреть заранее.

Корабль был огромен. Его черное тело, заполнившее кронштадтский док, было облеплено мастеровыми, казавшимися на фоне старого линкора муравьями. Вообще, картина активных работ в заметаемом снегом доке, в котором люди безуспешно пытались отогреться у многочисленных костров, разложенных в нарушение всех правил прямо у лоснящегося свежей краской деревянного борта корабля, вызывала у понимающих людей состояние, граничащее с сердечным приступом.