Гром гремит дважды - стр. 4

– Эй! – крикнул я, разгибаясь.

Это уже переходило все границы. С любителями махать дубинкой по поводу и без я привык разговаривать быстро и жёстко – так, чтобы этот разговор они запоминали надолго.

Меня услышали. Наверное, мне повезло, что в этот момент я изо всех сил хватался за ускользающую ниточку памяти: где я привык разговаривать быстро и жёстко? Кто любил махать дубинкой по поводу и без? Это недовоспоминание меня отвлекло, и когда двое воспитателей налетели, я не успел вовремя поднять лопату. Если бы успел и кого-то из них ранил или убил… Чёрт знает, что бы со мной сделали.

Но меня сшибли с ног и прижали к полу. Дубинка вдавилась в кадык. Я не мог дышать, меня сотрясали рвотные спазмы. Я сдерживал их только потому, что понимал: если вырвет – тут же и захлебнусь.

– Этого тоже берём? – спросил воспитатель.

– Да бросьте, вы меня совсем без работников оставите, – сказал Шен. – Мальчик просто первый день здесь, не успел понять, что к чему.

– Воспитанник не должен повышать голос на воспитателя.

– Знаю, знаю. Мы с ним поговорим.

Дубинка исчезла. Я вдохнул, выдохнул. Откашлялся. Двое воспитателей мимо меня протащили упирающегося Тао. Третий остановился и, наведя на меня шокер, нажал кнопку. Яркая молния разряда метнулась между контактами. Наверное, мне нужно было испугаться. Но воспитатель не стал дожидаться реакции, а ушёл вслед за остальными двумя.

– Хорошо работаешь. – Ко мне подошёл Шен и протянул руку. – Те, кто хорошо работают, передают от меня записки на кухню.

Он подмигнул. Я, помедлив секунду, взялся за протянутую руку и встал.

У меня в глазах рябило от бесконечных берёзовых чурок, когда, будто глумясь, прозвенел обычный школьный звонок. Я поднял голову, выпрямил спину, не веря, что это – конец. Я уже перестал думать о том, кто я, где я и почему. Мысли затопила усталость.

– Закончили! – прогремел голос Шена. – Спасибо за работу!

– Да подавись, – буркнул я себе под нос.

Лопату я поставил туда же, куда ставили остальные, перчатки сдал Шену и, увлекаемый толпой галдящих парней, вышел на улицу.

Прохладный вечерний воздух освежил лицо. Летней духоты нет, весенней влаги тоже не чувствуется. Осень, наверное.

Я глубоко вдохнул, выдохнул. Попытался определить, который час. Уже стемнело, но ещё не ночь. Значит, часов восемь-девять.

Выйдя из цеха, мы оказались в засыпанном белым песком внутреннем дворе большого здания. Здание было трёхъярусным. Внизу располагался цех, с другой стороны – что-то ещё. Оттуда вышли, весело переговариваясь, два десятка крепких, бугрящихся мускулами парней.