Гробовое молчание - стр. 13
– Мамочка, а мы можем уйти прямо сейчас?
– Тсс! Слушай, что рассказывает дядя.
– Но он такой ску-у-учный.
Билли умолк – руки чесались схватить этого маленького сопляка за горло. Он смерил гаденыша ядовитым взглядом. На мальчишку это не произвело никакого впечатления – он лишь пожал плечами.
– В туманные вечера вроде нынешнего, – сквозь зубы продолжал Билли, – порой можно услышать отдаленные взрывы таких шутих. Увидеть призрачные фигуры, пролетающие мимо в смертельном ужасе, – они по-прежнему стремятся укрыться от пуль, выпущенных в тот вечер! – Билли повернулся и взмахнул рукой. – А сейчас давайте отправимся на противоположную сторону Бич-стрит. К очередному обиталищу призраков.
– Мама. Мамочка!
Не обращая внимания на маленького засранца, Билли перевел группу через дорогу. «Улыбайся, продолжай болтать, – мысленно велел он себе. – От этого зависят твои чаевые». Ему нужно было продержаться всего-навсего час. Сначала они отправятся на Напп-стрит, а затем остановятся на Тайлер-стрит, возле игорного дома, где в девяносто первом убили пятерых мужчин. В Китайском квартале хватало мест преступлений.
Билли повел группу по Напп-стрит. Она скорее походила на узкий проулок, почти безлюдный и плохо освещенный. Когда огни и оживленное движение Бич-стрит остались позади, температура воздуха словно бы резко упала. Билли поежился и плотнее запахнул свой атласный халат. Он и раньше замечал тревожную смену климата, двигаясь по этому участку Наппа. Здесь ему становилось зябко даже теплыми летними вечерами, словно холод, давно поселившийся в этом переулке, не собирался рассеиваться. Похоже, туристы тоже заметили это – Билли слышал, как они застегивают куртки, видел, что они достают из карманов перчатки. Группа притихла, и слышалось только эхо их шагов, отражавшееся от зданий, что возвышались по обе стороны. Даже маленькие шкодники хранили молчание, словно ощутили перемену атмосферы. Здесь сохранилось нечто, поглощающее любой смех и любую радость.
Билли остановился возле заброшенного здания, вход в которое перекрывала запертая решетчатая дверь; окна первого этажа защищали железные прутья. Ржавая пожарная лестница карабкалась вверх – к третьему и четвертому этажам: там все окна были накрепко заколочены, словно должны были удержать внутри какого-то неизвестного пленника. Группа сбилась в тесную кучку, пытаясь согреться. А может, помимо холода, туристы чувствовали здесь присутствие чего-то еще, того, что заставило их сжаться тесным кружком, ища друг у друга защиты?
– Добро пожаловать на место одного из самых жутких преступлений в Чайна-тауне, – начал Билли. – Вывеска с этого здания исчезла, но девятнадцать лет назад за окнами, которые теперь зарешечены, находился небольшой китайский ресторанчик «Красный феникс», где подавали блюда из морепродуктов. Заведение было скромным – внутри помещалось всего восемь столов, – но славилось свежими моллюсками. Это случилось поздним вечером тридцатого марта, в сырую и холодную погоду. Тем вечером даже обыкновенно шумные улицы Китайского квартала казались до странности тихими. В «Красном фениксе» работали всего двое – официант, Джимми Фан, и повар, нелегальный иммигрант из Китая по имени У Вэйминь. В ресторан пожаловали трое гостей, и этот вечер стал последним в их жизни. Потому что в кухне творилось что-то недоброе. Мы никогда не узнаем, почему у повара вдруг изменилось настроение и он впал в ярость. Возможно, виной тому долгие часы тяжелой работы. А может, он горевал из-за того, что был чужаком в незнакомой стране.