Гримус - стр. 16
Почувствовав тревогу, Взлетающий Орел повиновался. Ливия долго рассматривала обе его ладони, мяла и поворачивала их так и эдак, водила пальцем и что-то шептала; все это происходило в атмосфере величайшей серьезности и значительности.
– Ну что ж, дорогой мой Орел, – наконец проговорила она. – Могу сказать одно – у тебя ужасная рука.
Сердце у Взлетающего Орла екнуло.
– Ты точно хочешь узнать, что я там увидела? – замогильным голосом осведомилась у него миссис Крамм.
Послушать ее, так может показаться, что у меня есть выбор, подумал Взлетающий Орел. Заглянув в ее горящие желанием поделиться сокровенным глаза, где черным антрацитом поблескивало роковое знание, он кивнул.
Ливия Крамм приопустила веки и заговорила хорошо поставленным голосом:
– Ты будешь жить долго и перенесешь всего одну серьезную болезнь. Твоего физического здоровья эта болезнь не коснется – ты необыкновенно крепок и чист, мой Орел. Эта болезнь будет болезнью разума, но и от нее ты со временем излечишься, хотя отпечаток недуга пронесешь через всю свою жизнь. Ты не будешь состоять в браке, и у тебя не будет детей. Труд будет также незнаком тебе, никакой профессии ты не приобретешь. Признаков великих талантов в тебе тоже не заметно. Удача не будет тебе сопутствовать. Твой удел быть ведомым другими; в конце концов ты примешь его и смиришься. Но самое главное в другом – ты опасен для окружающих. Ты приносишь боль, горе и страдания всем, с кем встречаешься. Ты делаешь это не преднамеренно; по натуре ты добрый человек. Но злые ветры следуют за тобой всюду, куда бы ты ни направился. Там, где ступаешь ты, ступает Смерть.
Чтобы унять дрожь в руках, Взлетающему Орлу пришлось сделать над собой усилие. Сама того не зная, Ливия Крамм в точности повторила проклятие его рождения и первого настоящего имени.
Женщина подняла голову и успокоительно улыбнулась ему.
– Но при всем том ты очень привлекательный мужчина, – закончила она обычным голосом.
Следом за Ливией улыбнулся и Деггл.
День ото дня зависимость миссис Крамм от Деггла росла. Что бы ни предложил Взлетающий Орел, направить ли яхту к тем-то и тем-то берегам, например, перезимовать ли там или пообедать здесь, головка миссис Крамм неизменно совершала вопросительный полуповорот в сторону Деггла, и только после этого она либо соглашалась, либо отвергала предложение. Все это немало раздражало Орла. Раз приняв то или иное решение, миссис Крамм отказывалась его обсуждать.
Более всего Взлетающему Орлу досаждали две фразы, можно сказать, истерзавшие его слух. Одна фраза принадлежала Ливии Крамм. Когда бы с мрачных уст Деггла ни слетело очередное темное соцветие глубокомысленных слов, Ливия неизменно хлопала в ладоши на манер молоденькой девушки пубертатного возраста, внезапно заметившей под розовым кустом спаривающихся зверушек, и восклицала (продуманно допуская в своей речи тщательно культивируемые огрехи произношения) – «