Гримуар Баал - стр. 42
Северин не хотел в этом признаваться, но когда он увидел церер Кроцелл вчера вечером, в тот самый момент, когда Кейлия сделала комплимент её платью, он подумал, что она действительно прекрасна. Красивее девушки Северин ещё не встречал.
Он знал, что у всех чистокровных чародеев белые волосы и золотистые глаза, но на мгновение подумал, что церер Кроцелл они идут больше, чем кому-либо другому. Светло-голубое лёгкое платье, казалось, идеально подчёркивало её фигуру, а вырез на юбке и глубокое декольте привлекали внимание. Маркус откровенно пялился на её грудь, пока Северин не пихнул его под рёбра, хотя сам, как идиот, в первую секунду опустил взгляд, за что ему было бесконечно стыдно.
Прямо сейчас, вспомнив об этом, его стыд будто многократно умножился. Северин сидел по правую руку от короля в одном из помещений библиотеки, где всегда проходили его занятия магией, и должен был внимательно слушать, участвовать в обсуждении, а не думать о том, что церер Кроцелл, вообще-то, красивая.
«Спокойствие, – подумал Северин, стараясь не пялиться на чародейку чересчур откровенно. – Всё нормально, всё хорошо… Ты же уже со столькими познакомился!»
Он выдержал брюзжание церера Байрона, который считал, что молодые чародеи совсем не чтят традиции и предаются разврату с помощью магии. Когда Северин уточнил, что это значит, церер Байрон только шикнул на него, а после продолжил осыпать молодых чародеев ругательствами, между ними настоятельно рекомендуя Северину взяться за ум и не быть таким идиотом.
Он выдержал и церер Талиту – чрезвычайно строгую женщину, уроки с которой больше напоминали военную подготовку. Церер Талита постоянно говорила, что укрепление тела и духа важно для магии, и потому заставляла Северина тренироваться с мечом, луком и даже копьём, будто не знала, что он уже обучался в Содене. Сава говорила, что недолго училась у церер Талиты, когда та приехала в Тель-Ра, и что женщина кажется строгой лишь поначалу. Если её ученик не сдаётся, старается изо всех сил, то она открывалась с новой стороны, становилась добрее и более понимающей, пусть и не переставала загонять до полусмерти. Если ученик завоёвывал доверие церер Талиты своим упорством, она не осуждала его за слабость или неспособность сделать что-либо, потому что верила, что упорный труд обязательно даст плоды. Но Северин её, конечно же, разочаровал. Не то чтобы он переживал из-за этого: в вечер, когда чародейка покинула дворец, Северин отпраздновал это событие вместе с Кейлией и Маркусом.
Он выдержал десятки чародеев, которые требовали от него невозможного, смотрели так же, как смотрела сейчас церер Кроцелл, – испытующе и выжидающе одновременно, – но впервые Северину было так неуютно. Чародейка будто пыталась прожечь в нём дыру, но в то же время выглядела такой спокойной, словно лишь изредка кидала на него взгляды, как если бы боялась, что он заметит их. Северин не считал себя таким уж красавцем, чтобы им любовались, и оттого взгляды церер Кроцелл ставили его в тупик. При этом она успевала отвечать королю и Верховному, объяснять, что Северина ждёт, и даже, кажется, обращаться к нему.