Грёзы третьей планеты - стр. 13
– Ну, а этот чё? Как его? Рыжий долдоён?
– Деда!
– А я ничё такого не сказал, чё!
– Деда, ты мне лучше вот что скажи… Если человек сотворил некое существо, например…
– Ну?
– Ну, существо, понимаешь? Которое тоже жить хочет… Чувствует, думает, может и мечтает о чём-то. Вот это существо имеет право на жизнь, как думаешь? Вдруг оно, существо это, на самом деле большое зло?
– Эгх…мм… Я так скажу, Маруся. Человек – он кто? Божий сын. Или дочь. Ребёнок, в общем… Плохой ли, хороший. Но ребёнок, едрить его. Часть Бога. А у Бога, понятное дело, всё под контролем. Иначе какой он тогда Бог? Ну, значит, чё? Значит, и дела детей егошних тоже у Бога под контролем. И получается, чё бы человек не натворил, на всё тому Божий указ и промысел. Вот так-то я думаю. Да.
– Ага… часть Бога творит часть Бога, да?
– Ну, как-то так… Ты давай, давай, пряники жуй, а то они зачерствеют скоро.
Роскошный Севочкин меринос покорно запрыгнул в выдвижной контейнер крематора и преданно повернул к создателю свою морду. Члены комиссии внимательно наблюдали за действиями студента. Севочка ласково потрепал искина по загривку, заставил лечь на дно, быстрым движением толкнул контейнер в нутро печи и захлопнул тяжёлую крышку. Ещё одно молниеносное движение к гашетке, и меринос заполыхал.
"Ты же его не отключил, скотина!" Севочка гордо развернулся к экзаменаторам. Высший пилотаж – полное отсутствие эмпатии к биоэлектронной конструкции.
Стиснув зубы, я направилась к выходу. Хитрая Молли всё-таки прошла тест приёмочной комиссии, наложив вонючую кучу ровно через минуту после того, как закрылась дверь за последним проверяющим. Севочка ржал как конь, а я – нет. Утилизацию Молли назначили через два дня после утилизации машины моего напарника.
Дождь хлестал, будто пытаясь нас с дедом остановить. Но деда останавливать – гиблое дело. Он кряхтел, матерился, но запихал-таки Молли в свой старый фургон. Мы уже почти управились, когда над моим ухом раздалось зловещее шипение:
– Метёлкина, ты что, дура? Я так и знал, что ты не вывезешь утилизацию! – потрясённый Севочкин нос едва выглядывал из бездонного капюшона плащёвки, с которого трагическим потоками стекала вода. И не поленился же, выследил, припёрся среди ночи. Я молчала, лихорадочно пытаясь оценить степень опасности присутствия напарника в сложившейся ситуации. Дед вместе с овцой подозрительно затихли в кузове фургона.
– Ну, ладно утилизация! Но какого х-р-хм..? Ты же крадёшь имущество Института, Метёлкина! Шесть лет хоронишь ради куска биоэлектронного дерьма? Это же просто машина! Без души и всего такого прочего! Банальная ошибка программного алгоритма!