Грезы перед сном - стр. 5
– Не переживайте сильно и уж тем более не ругайте его… Вашей супруге специально не стала звонить, мне показалось, что для решения этого вопроса лучше пригласить мужчину, – Анна Николаевна что-то явно не договаривала, почему-то думая, что туманность в словах лучше прозрачной ясности.
– Что он натворил? Я смогу приехать только через пару часов, у начальства нужно отпроситься, чтобы покинуть базу, – допивая чай, я заполнял журнал полётов и инструктажей, одновременно гадая о причине вызова.
– Ваш сын подрался с другим мальчиком. С ними всё в порядке, лишь пара царапин да один порванный кроссовок, – голос учительницы слегка дрожал, но сильно выдавал её внутренние переживания.
– Понятно. Странно, конечно, но мы во всём разберёмся, – вот уж чего я не ожидал, так это открытия маленького бойцовского клуба, среди основателей которого был и мой мальчуган.
Как и обещал Анне Николаевне, я был на пороге школы ровно к пятнадцати часам. Несколько запоздавших ребят выходили из трёхэтажного здания под радостные визги, а милейшего вида бабушка с платком на голове встречала с распростёртыми объятиями свою внучку.
Поднимаясь по лестнице, я отвечал на приветствия всех идущих навстречу детей, видимо, многие из них подумали, что я из полиции, совсем не различая виды униформы.
– Владимир Епифанович, добрый день! Подскажите, пожалуйста, как я могу найти директора? – прочитав имя охранника на бейджике, я протянул ему руку.
– Здравствуйте! Сто лет уже не слышал своё отчество, все привыкли дядей Вовой называть, даже учителя. На третий этаж поднимитесь, а там до конца коридора, увидите на двери золочённую табличку, – седой мужчина проводил меня несколько шагов в направлении лестничного пролёта.
Школьный охранник шёл медленно, по-стариковски придерживаясь за спину. В этот самый момент я и заметил Пятёркина. Совсем ещё кроха, он сидел на низких перилах, разглядывая всех проходящих мимо своими небесно-голубыми глазами.
– Сын рассказывал мне про этого котёнка. Скажите, а он и вправду приносит школьникам удачу в учёбе? – приблизившись к рыжику, я погладил его по спинке.
Пятёркин выгнулся под мою проходящую ладонь и мечтательно зажмурился. Его шёрстка была мягкой и пушистой, как шёлк, совсем неколючей и очень приятной наощупь. Всё, что я ощутил – волну радостного тепла и какой-то необъяснимой доброты по всему телу.
– Конечно, это чистейшая правда! Наш малый далеко не всем даёт себя потрогать, только хорошим людям с чистым сердцем. Животные как будто за версту темноту чувствуют, ну, по крайней мере этот котик точно, – старик бережно взял Пятёркина на руки и посадил к себе на сухопарое плечо.