Грейте ладони звездами - стр. 16
И Доминик продолжает:
– Должен признаться, что нарочно устроил вчера то представление для тебя! Извини. Припрятал бутылочку с мылом и спустился, так сказать, неглиже… – Парень пожимает плечами.
– И зачем ты так поступил?
– Хотел испытать тебя.
– Испытать? Меня? – Мы глядим друг другу в глаза.
И я ощущаю, как за радужкой ярко-голубых глаз таится больше того, о чем он решается рассказать. И веселость его напускная. Все, как с Хеленой…
Вот и сейчас он с улыбкой осведомляется:
– Разве, тебе не понравилось? – Пытается уйти от ответа.
Тогда зачем вообще начинал разговор?
– Нет, не понравилось! – отвечаю, как есть. – Не так я думала познакомиться с сыном подруги, которого мне описывали, как самого милого мальчика в мире...
– Так я разве не милый? – с щенячьей улыбкой любопытствует он.
И я очень серьезно отрицательно машу головой. Пусть не надеется, что я куплюсь на его детские выходки и забуду о главном…
– Так в чем именно заключалось мое испытание? – интересуюсь у парня. – Как, по-твоему, я должна была себя повести?
– Нежнее? Заинтересованнее? Игривее? – предлагает он варианты, и все более строгой я делаюсь, слыша каждый из них. Он это серьезно? И парень, наконец, догадавшись, что легкомысленным тоном ничего не добьется, перестает улыбаться. – Прости, никак не привыкну, что ты строгая, как училка литературы! А ведь обычно на всех без исключения маминых подружек моя улыбка действовала безотказно. – Презрительно усмехнувшись, я почти готова уйти, так как самовлюбленный павлин явно недостоин того, чтобы тратить на него свое время, но Доминик продолжает: – Года три назад у мамы появилась подруга, которую она расхваливала почти так же, как теперь расхваливает тебя, и которая и в половину не нравилась Паулю так, как ты... Впрочем, ему тогда было тринадцать, и, ясное дело, ему не было дела до какой-то там великовозрастной тетки, с которой мама проводила все свое время... Зато у нее был к Паулю интерес: она очень красноречиво строила ему глазки и этим не ограничивалась… – Доминик усмехается, не смея смотреть мне в глаза. – Я разозлился до жути, когда это заметил…
Сглотнув вставший в горле комок, я сипло осведомляюсь:
– Ты сказал об этом Хелене?
– Нет, мы ей не рассказали. Она и сейчас ничего об этом не знает, и ты тоже не говори, – два голубых озера его глаз пристально глядят на меня из-под челки. – Я просто отвлек тогда внимание этой женщины на себя, – невеселый смешок, – ей, может, и нравились молоденькие мальчишки, но мной она тоже не побрезговала...
Я гляжу на него большими, распахнувшимися от ужаса глазами, а молодой человек успокаивает меня: