Гремучий ручей - стр. 47
Они осмотрели сначала одну комнату, потом другую. Никого, ничего. На обеденном столе – обгрызенный карандаш. Наверное, Зося очень волновалась, когда писала свою записку. А самой записки нет. Ольга даже под стол заглянула, чтобы убедиться, что она не упала на пол. Если Зося ее и написала, то забрала с собой. Понять бы еще, куда забрала и где ее теперь искать.
– Где ее теперь искать? – словно прочла ее мысли Танюшка.
– Может в город ушла. – Внучке не нужно знать ни о ее страхах, ни о ее подозрениях.
– Зачем в город?
– За Митькой. Она думала, что Митька в райцентре у друга.
– Не думала она так. – Танюшка упрямо покачала головой. – Бабушка, ты что-то путаешь, она думала, что Митька ушел к партизанам.
Ольга вздохнула, положила ладони внучке на плечи, заглянула в глаза:
– Татьяна, я знаю точно, и ты должна мне поверить… – начала говорить и тут же замолчала. Танюшка сопротивлялась. Нет, не так, как мальчик Сева, который строил каменные стены, и не так, как нынешние хозяева Гремучего ручья, у которых вместо души были черные дыры. Она просто больше не поддавалась гипнозу. И прозрачной петельки Ольга больше не могла нащупать. Пропала петелька.
– Бабушка, что ты делаешь? – спросила Танюшка и моргнула. – Почему ты так на меня смотришь?
Защищается, но не понимает, что происходит. И то хлеб… Если поймет, будет совсем уж плохо.
– Ничего. – Ольга заставила себя улыбнуться. – Я просто думаю, что завтра Зося найдется. Пойдем домой, Татьяна…
Она как в воду глядела. На следующий день Зося нашлась…
Утро выдалось холодным и ненастным. С темного неба сыпал снег. Именно сыпал, а не падал. Он был таким же колючим и холодным, как и ветер. Зима не хотела уступать, зима решила остаться.
Ольга не спала полночи, все думала о Зосе, о том, где ее искать. Думала о Танюшке и об этой ее новой способности закрываться. Думала о детях, которых оставила в усадьбе в холодном доме. Нужно было остаться, проследить, что решился вопрос с дровами. Она не могла посреди ночи отыскать Зосю, но это точно было в ее силах.
Танюшка спала. Полночи прокрутилась без сна – Ольга слышала, как скрипят пружины старой кровати, – а под утро уснула крепким, непробудным сном. Вот и хорошо, что непробудным. Нет сил ни разговаривать, ни утешать, ни врать, что все будет хорошо. Сил достает только на записку.
«Уехала в усадьбу. Не волнуйся, все будет хорошо!»
Ефим уже ждал Ольгу. Его грузовик был едва различим в снежной круговерти, и тьма вокруг была какая-то особенно плотная, словно утро все еще не наступило, а может никогда и не наступит. Стало вдруг так холодно, что у Ольги аж зубы застучали. Она поплотнее запахнула пальто, забралась в теплое, пахнущее махоркой нутро кабины.