Гремучий дом - стр. 46
И это сказывалось на всём.
– Помнишь, как они поначалу смеялись над нами? – словно прочтя мысли подруги, спросил Роберт. – Неотёсанные земные сэвы. Слабаки, чьи предки поставили Лаберию на край гибели. Вот кто мы для них – потомки предателей. Лаберийцы никогда не воспримут нас равными.
– Говори за себя, – холодно отреагировала Кристина, поворачиваясь лицом к торжественному залу и локтями облокачиваясь о парапет. – Я неплохо устроилась. И ты смог бы, не реагируй так остро на их отношение. Я слышала, что тебя вечно переводят из отряда в отряд.
– Здесь никто не понимает моего юмора, – сумрачно выдавил из себя Роберт, почёсывая недавно зажившую скулу.
Ему приходилось несладко. Ещё больнее было осознавать, что он не знает, как вернуться домой. К Вивьен. К брату и семье. Наверняка они думают, что он умер в том зале. Что же, время здесь течёт быстрее из-за близости линии фронта. Скоро реальности совпадут, и он умрёт по-настоящему.
Проследив за взглядом цесаревны, Роберт наклонился к её уху, спрашивая:
– Ты правда веришь, что поступила правильно?
Кристина смотрела, как Рене в представительном чёрном костюме разговаривает с мужчинами в военных мундирах. Высший состав армии Лаберии. Не хватает только его отца, который танцует со своей возлюбленной женой, не желающей и слышать о том, что муж творит с их сыном. Каждый по эту сторону реальности обретается в своих иллюзиях. Некоторые из них принимают яды, чтобы забыться. Другие поддаются скверне, пытаясь выжить. Роберт рассказывал, как ему с отрядом приходилось наведываться в дома, где выявляли изварэ, не сумевших сохранить человеческий облик. Жуткое зрелище. И как же тяжело их убивать!
– Я спасла ему жизнь, – ещё более тихо ответила девушка, но сердце её дрогнуло.
Перед глазами встала картинка. Первая неделя после потери столицы. Их в кандалах доставили в старый город и бросили в клетки, нацепив на шеи жуткие ошейники. С ней говорил её будущий наставник – Бехрейн а’Свен, склоняя примкнуть к якшарас, чтобы выжить. Иногда Кристина думала, что он использовал на ней то, чему потом обучал. Однако позже поняла, что является самой сильной алой, и только потому её и Роберта пощадили. Именно её голос звучит в основной партии, когда они отгоняют от защитного поля скверну. Её голос крадёт у смерти лишние дни на то, чтобы Рене подготовился к своей самоубийственной миссии.
– Помнишь, как тогда было страшно? – спрашивает Кристина. – Я постоянно плакала, а потом разучилась плакать вовсе.
Она чуть не убила Балвора за то, что тот делал с Рене. Тогда она не знала, что вся сцена была спланирована от и до, чтобы заставить её саму пожелать подчинить возлюбленного, изменив его память и вынудив встать на сторону якшарас. Это было судьбоносное решение, подарившее им полтора года вместе.