Греховная невинность - стр. 44
Ваша соседка, графиня Уэррен».
Адам замер, неожиданно тронутый исковерканной орфографией и извинениями графини.
Потом перечитал письмо со смешанным чувством сострадания и недоверия. Эта женщина достигла немалых успехов в искусстве очаровывать.
Пробежав глазами строки в третий раз, он вдруг поймал себя на том, что улыбается.
Медленно развернув галстук, он пропустил между пальцами мягкую ткань. Это был шелк, легкий, без единого пятнышка, точно душа святого.
Некогда этот галстук принадлежал мужчине, выигравшему в карты право назвать Еву Дагган своей женой.
Разумеется, священникам не дарят подобные вещи. Но в этом таилось особое очарование и опасность запретного подарка.
Адам старался не обделять вниманием никого из прихожан. Он побывал почти во всех домах, жители Пеннироял-Грин постоянно приглашали его отобедать. И если графиня Уэррен собиралась примкнуть к его пастве, едва ли он мог отклонить ее приглашение.
«Эта женщина и пальцем не пошевелит без причины», – предупредил Колин.
Кузены описали ее как рассудочную особу, живущую расчетом. Женщину, хорошо знающую, чего она хочет, привыкшую неизменно получать желаемое. Определенно, она что-то задумала, для того ей и понадобился пастор.
«Помоги мне, Господь», – подумал Адам. Ему не терпелось узнать, что у нее на уме.
– Никаких драгоценностей. – Хенни твердо стояла на своем. – Он же священник. Наверняка ему уже известно, что вы были содержанкой. Ни к чему лишний раз напоминать об этом, обвешиваясь дорогими побрякушками.
За несколько дней, прошедших после приезда в Пен-нироял-Грин, Хенни выяснила, что преподобный Силвейн по материнской линии состоит в родстве с Эверси. И что сестра миссис Уилберфорс, служанки Евы, вела хозяйство в доме местного доктора. Это объясняло загадку, как весь город узнал, кто новая владелица усадьбы Дамаск-Мэнор.
Ева последовала совету Хенни и обошлась без украшений, оставив лишь медальон с изображением святого Христофора, который никогда не снимала. Она ожидала пастора в гостиной. Изящный медальон уютно покоился в ложбинке на груди. Ева безотчетным движением прикоснулась к нему и вытянула шею, следя за тем, как преподобный Силвейн вручает лакею шляпу и плащ. Слуга выглядел озадаченным – ему еще не приходилось видеть одежду в столь плачевном состоянии, обычно гости графини сбрасывали ему на руки элегантные щегольские плащи, безукоризненно вычищенные камердинерами.
Пастор вошел в комнату, но, сделав несколько шагов, остановился. Он увидел хозяйку, стоявшую у камина, под огромным портретом угрюмого бородатого молодца с пышной шевелюрой, должно быть, одного из предков покойного графа.