Греховная невинность - стр. 24
«Возможно, все графини отличаются вздорным характером», – пришло в голову Адаму.
– Но ведь он не настоящий граф, а какой-то полудикарь, верно? Одним словом, американец, – презрительно скривилась пожилая леди.
– Графу Ардмею даровал титул сам король.
– Король… – пренебрежительно фыркнула леди Фенимор, будто происхождение короля тоже представлялось ей сомнительным. – Но, как я уже сказала, преподобный, только брак и супружеское ложе способны открыть глаза мокрой курице, превратив ее в женщину. – Адама не смутило, что разговор с прихожанкой вдруг свернул на столь щекотливую тему, как брачный альков, – история его жизни в целом, да и события этого дня научили его ничему не удивляться. – Да, все они курицы. Скучные и пугливые. А я иногда люблю бросить вызов судьбе! Однако всякой благовоспитанной молодой женщине полагается быть курицей, и долг ее матери – позаботиться об этом, – добавила леди Фенимор тоном, не терпящим возражений. – Моя Дженни тоже курица.
Адам подумал о Дженни, мягкой и уступчивой, но тотчас его мысли обратились к другой женщине – воспоминание кольнуло пастора, словно заноза. Он вновь услышал резкий ирландский выговор графини Уэррен и ее протяжный вопль: «Ах ты, проклятый здоровенный…» Уж эта особа определенно не была курицей. Хотя Адам представления не имел, кто ее воспитывал. И как ее, собственно, следовало бы назвать.
– А теперь я кое-что скажу вам, молодой человек. Это слишком давно терзает меня, а мне недолго осталось жить, сами знаете.
– Только с ваших слов, – беззаботным тоном отозвался Адам.
Пальцы старой женщины скользнули по покрывалу и нашли руку пастора. Он сжал ее сухую, почти бесплотную ладонь, в которой, казалось, остались лишь кости, обтянутые ветхим шелком. Однако в этой руке еще сохранилась сила.
– Хочу, чтобы вы знали: я исправно посещала все службы, пока не стала немощной. Я читала Святое Писание и всегда старалась следовать заповедям Господним. Я была хорошей женой и очень любила мужа. Но… отец Дженни – не лорд Фенимор. Будучи замужем, я любила и другого мужчину.
Адам понадеялся, что пожилая леди не почувствовала, как окаменела его рука.
Неожиданное признание потрясло пастора. Подобный поступок не назовешь мелким прегрешением.
Услышанное совершенно не укладывалось в его представления о леди Фенимор. Он быстро справился с первым бессознательным порывом возмущения и подавил в себе осуждение – они оба знали, что старая дама поступила дурно. Адам понимал, что признание далось ей нелегко. Теперь ему хотелось знать лишь одно: чего она ожидала от него.