Грехи наших отцов - стр. 31
Он не хотел поднимать тему родства, это вырвалось само собой. То, что они ведь почти кузены.
– Кажется, я уже упоминал об этом по телефону, – виновато добавил Похьянен. – Хотя не один я такой, наверное. Теперь многие спешат записаться к вам в кузены.
– Это так. Время от времени у меня объявляются новые родственники, – признался Бёрье Стрём. – Ну, в общем, после вашего звонка я решил приехать. Взглянуть на него…
– Должен предупредить, это зрелище не из приятных.
– Понимаю. – Боксер кивнул.
– То, что от него осталось, – это не он, можно сказать и так, – пояснил Похьянен.
И тут же мысленно выругался на собственную болтливость.
16 июня 1962 года
День, когда пропал отец Бёрье, в остальных отношениях был самый обычный. Но каждая мелочь намертво врезалась Бёрье в память. Исчезновение отца, словно сигнальная ракета, осветило даже самые незначительные события.
Бёрье проснулся рано, в самом начале восьмого, несмотря на воскресенье. Прошмыгнул на кухню, намазал, как смог, два бутерброда. Масло из холодильника было твердым и крошилось. Мама еще спала.
Сегодня его заберет папа, и они проведут вместе неделю. Весь день Бёрье просидел дома. Смотрел на часы, но стрелки почти не двигались. Друзья звонили в дверь и спрашивали, выйдет ли он, но Бёрье к ним не хотелось.
Мать разгадывала кроссворд за столом на кухне. Она вымыла волосы и накрутила их на бигуди. Закурив, спросила, не поднимая головы от газеты:
– Почему бы тебе не побегать с ними? Он не придет раньше вечера. – И добавила, как будто для себя самой: – Или не придет вообще. Он ведь должен мне денег.
Но ему ничего не хотелось, кроме как дожидаться отца. Бёрье сидел на своей кровати, обложившись детскими журналами – «Скружд Макдак», «Фантомас» и иллюстрированная классика. Но сосредоточиться на чтении не получалось. Бёрье думал об отце и предстоящей неделе. Старался не забывать переворачивать страницы, потому что мама могла наблюдать за ним краем глаза.
В обычный день Бёрье просто встал бы и закрыл дверь. Тем более что мама никак не хотела понять, что ему давно уже не пять лет, когда «пойти побегать» было всем, что нужно в жизни. Но злить ее сейчас – плохая идея. Поэтому сидеть и не умничать – единственное, что оставалось Бёрье.
– Представляю, как вы повеселитесь вдвоем, – сказала мама, выставляя на обед остатки роскошного субботнего ужина – запеканку и прочее.
Бёрье не смог ответить с набитым едой ртом. Пожал плечами – мол, не знаю. Что будет, то будет.
Они делают вид, что вполне справляются одни, Бёрье и мать. Что отец ничего не значит. Поэтому для Бёрье так важно не показывать радости, разве что совсем ненадолго. Иначе мать может вдруг загасить сигарету, положить руку на лоб Бёрье и объявить, что у него жар. А когда придет отец, встанет в дверях со скрещенными на груди руками, и тогда ничего не будет.