Грех Захарова. Второй шанс - стр. 40
Тимур не сводит глаз со своего ребенка. Сцепив плотно челюсти, резко поворачивается в мою сторону, прищуривается.
— Поехали, — сжав мой локоть, тянет за собой, как куклу.
— Куда опять ты меня...
— Увидишь, — перебивает.
Дальше ни слова. Автомобиль трогается с места с бешеной скоростью. Я не боялась там, на кладбище. Потому что бояться нужно живых, а не мертвых. Однако сейчас мне действительно страшно. Тимур нажимает на газ так, будто хочет нас убить. Я решаюсь как-то возразить, но в то же время... Нет, не покажу ему свой страх.
Мы едем долго, и за все это время Захаров ни разу не открывает рот, не заговаривает со мной. Много курит эту гадость, сконцентрировав внимание на дороге. Сжимает руль до побелевших костяшек. Меня же будто вовсе нет рядом. Он в своем мире, в своих мыслях.
Внутри меня творится черт-те что. Смотрю на ночное небо и вспоминаю, как загадывала желание буквально пару месяцев назад, увидев падающую звезду. А ведь я так мечтала быть с этим мужчиной. Связать с ним судьбу, не бросать ни в горе, ни в радости. А сейчас...
Усмехаюсь, нервно сглатывая удушающий ком в горле. Прекрати, Мира. Все осталось позади. Он тебе не пара, поэтому хватит страдать из-за несостоявшихся отношениях.
Да, я была нужна ему. И сейчас, впрочем, тоже нужна. Однако всего лишь для мести. Для своих целей, которые он преследует достаточно долгое время.
Дура! Как же я могла так ошибиться? Как я могла подумать, что он действительно любит меня? Наивная... Слепая!
И снова автомобиль тормозит, но в этот раз у огромных ворот. Фары моргают несколько раз, после чего ворота открываются и Тимур заезжает во двор. Он выходит из машины, опять курит, всматриваясь куда-то вдаль. Только потом открывает дверь с моей стороны и заставляет покинуть салон.
— Где мы? — спрашиваю твердо, но Захаров игнорирует меня. — Я тебя спрашиваю!
Когда оказываемся уже в доме, внутри меня что-то щелкает. Почему-то мне сразу становится ясно, что это за берлога. Мебель прибита пылью настолько, что не угадаешь, какого она цвета. Серого или черного...
Тимур останавливается у лестницы, смотрит снизу вверх. Снова закуривает, присаживаясь на предпоследнюю ступеньку. Затягивается.
— В тот день я был... в другом городе, — прищуриваясь, смотрит на меня исподлобья. Выпускает большое облако дыма. — Должен был наконец найти твоего братишку. Три раза его сажал за решетку. В первый он просидел четыре года, — снова делает затяжку.
Сажусь на тумбочку напротив. Скрестив руки на груди, внимательно слушаю каждое его слово, хоть и уверена, мне совсем этот рассказ, эти откровения не понравятся.