Грех – имя твое, женщина - стр. 25

Дальше расстегнуть брюки не составило труда. Под брюками были белые боксеры. Не ожидая понуканий, я оттянула резинку трусов, чтобы обнажить плоть. Естественно, ни о каком возбуждении речи не было. Я даже немного тому обрадовалась. Ведь мужчину не приводила в восторг происходящая ситуация, а значит он не такой урод, как Слюсаренко.

Я дотронулась до мужского естества, одновременно стягивая ниже трусы. От моего прикосновения плоть начала чуть подрагивать. В какой-то миг я ощутила, что хочу сделать мужчине приятное. И не потому, что меня к этому принуждают, а потому что он мне понравился. Я поняла это в какие-то доли секунды. Ведь совершенно немного надо чтобы узнать, приятен человек или нет. Этот был приятен, даже очень.

Стоило мне только наклониться и лизнуть головку, как на моих глазах член начал увеличиваться в размерах, в итоге мои пальцы еле-еле обхватывали древко. А дальше я медлить не стала и вобрала в рот вершину плоти, чувствуя на языке солено-мускусный привкус.

–Ого, с каким рвением она сосет, видимо ей это дело очень нравится, – принялся комментировать Слюсаренко. – Надо будет и мне попробовать.

Я затылком ощущала пристальный взгляд депутата. Наверняка он безумно радовался своей победе. Я же не отвлекалась, желая как можно быстрее доставить удовольствие мужчине.

–Ты ее не тронешь, – сдавленным голосом, чувствуя приближение оргазма, произнес Герман. – Иначе я тебя убью, – последние слова совпали с семяизвержением.

–А девочка-то огонь, как лихо справилась. Ты вроде никогда раньше спринтером не был или жизнь поломала?

Я почувствовала на языке последние выплески семени. Мужчина же не проронил ни звука, кроме слов, обращенных в адрес депутата. Чего это ему стоило, я не знаю. Я лишь ощущала закаменевшее от напряжения тело и острый оргазм, являющийся для него наказанием.

–Заткнись. Ты своего добился. А теперь пусть она идет,– прорычал Герман, ухватившись за подлокотники кресла настолько сильно, что побелели костяшки на руках.

–Конечно. Пусть идет. Вон к нам уже спешит целая делегация, – сквозь увитую виноградом беседку были видны приближающиеся люди.

–Пошла вон отсюда. И пришли кого-нибудь еще, – меня прогнали, словно собаку. Впрочем, этому я даже была рада.

Я со всех ног бросилась в сторону ресторана, по пути чуть не столкнувшись с каким-то мужчиной.

В общий зал я не пошла, а пробралась в свою каморку, где свернулась комочком, до меня в полной мере стала доходить ситуация, в которой я оказалась.

Кажется, слезы полились сами собой. Я ведь даже не собиралась плакать. Видимо, накопилось.