Греческие каникулы - стр. 2
А Циля, схватив телефон, уже набирала номер мужа.
Подождав, пока она закончит разговор, Лиза появилась в кухне и с любопытством спросила:
– А кто такая эта Роза?
– Язва на теле нашей семьи, – мрачно отозвалась Циля.
– И на какой конкретно части тела она обитает?
– Что? – Мать взбивала кляр для рыбы и упорно поворачивалась к Лизе спиной, но та и не думала отставать.
– Где живет эта тетя Роза?
– Ой, Лиза, тебе что, нечем заняться, кроме как слушать сплетни о родственниках?
– Ну, не хочешь говорить – не надо… но я подумала, раз она будет у нас жить, я должна хоть что-то про нее знать. Чтобы как-то разговор поддерживать и вообще.
Масло брызнуло с раскаленной сковородки в разные стороны, когда Циля метнула на тефлон первый кусок филе судака в кляре.
И, рассказывая о тете Розе, шипела она не хуже той сковородки.
– Я тебе настоятельно советую поменьше с этой ненормальной разговаривать. Она, видишь ли, возомнила себя гадалкой и ясновидящей. Это же дикость! Но больше всего меня поражает, что какие-то клуши ей верят и она даже имеет свою клиентуру! И это в Черновцах-то, где Роза прожила всю свою жизнь и ее знают как облупленную! Хотя язык у нее и правда хорошо подвешен, это, наверное, семейное. Задурит голову кому хочешь!
– А что ты там поминала насчет свадьбы? – Лиза потянула было с тарелки золотистый кусочек кляра и тут же получила по рукам.
– Через пять минут за стол сядем, тогда и поешь! – непререкаемым тоном заявила мать. – Насчет свадьбы? Ох, даже вспоминать не хочу! – И тут же стала рассказывать: – Представь, на нашей с Семой свадьбе эта крокодилица поднялась говорить тост и как завела: я карты разложила, чтобы заглянуть в будущее любимого Семы, а там много сложностей… Ну, я смотрю, отец твой хмурится. А Роза опять: отношения молодых будут непростыми. Сема косо на меня смотрит! И это на свадьбе, ты представь! А эта язва черновицкая знай гудит: и ты должен набраться мужества, Семочка, потому что несчастья закаляют характер.
Циля вдруг замолчала, опустилась на стул, лопаточка выпала из ее руки, и Лиза, глянув матери в лицо, увидела, что та плачет.
– Эй, мам, ты чего? – Девочка растерялась. – Не хочешь – не рассказывай, я так просто. Ну мам…
– Ты взрослая уже почти, так что ничего, – прошептала мать. – Я ведь беременная тогда была, на свадьбе. А через месяц на Сему наехали, крыша его же и наехала… Так страшно было. Он все деньги отдал, чтобы только семью не трогали. Откупился… Но ребенка того я потеряла.
Лиза растерянно молчала. Никто из взрослых ни разу прежде ни о чем таком при ней не упоминал. И теперь она могла только обнять мать за плечи и жалеть ее.