Гребень Маты Хари - стр. 25
– Алексей… а дальше? Впрочем, не хотите говорить – не надо. А я Маша, Мария Хорькова.
Тут я вспомнила, что эти типы перетрясли мою сумку и, уж наверное, видели паспорт.
– Так что вы имели в виду, когда сказали, что хотите помочь мне что-то вспомнить?
– У меня есть знакомый, специалист по памяти. Он уже приехал и сейчас придет…
Действительно, как будто все это было отрепетировано, сразу после этих слов дверь открылась, и в комнату вошел невысокий плотный мужчина лет пятидесяти, в хорошем сером костюме, с чересчур, на мой взгляд, длинными, черными с проседью волосами и выпуклыми, выразительными темными глазами.
Он поздоровался со мной, кивнул хозяину и сел напротив меня.
– Итак, вы хотите что-то вспомнить… – проговорил он густым низким голосом.
– Это он хочет, чтобы я что-то вспомнила! – огрызнулась я.
– Ну, не будем цепляться к деталям… – промурлыкал доктор – а мне сразу захотелось называть его доктором, несмотря на отсутствие белого халата.
– Вы знаете, который час? – спросил он и вынул из жилетного кармашка серебряные часы на цепочке.
Я хотела взглянуть на свои собственные часы, но почему-то мой взгляд потянулся к этим карманным часам. А доктор раскачивал их на цепочке, так что я никак не могла сосредоточиться и разглядеть, сколько же сейчас времени.
Часы качались, и мои глаза следили за ними, а доктор говорил своим вязким гипнотическим голосом:
– Ваше тело наливается свинцом… ваши руки и ноги становятся тяжелыми… ваши глаза слипаются…
Я хотела сказать, что не куплюсь на эти дешевые фокусы, что не поддамся гипнозу, но вдруг комната, в которой мы находились, наполнилась пульсирующим золотистым туманом, по которому побежали искрящиеся, переменчивые картинки, как в детском калейдоскопе, а потом эта комната вообще исчезла, и я оказалась в другом месте и в другом времени.
Это был магазин, и какой-то странный магазин.
Тем не менее я уже была когда-то в этом магазине.
Передо мной в деревянном ящике валялись какие-то безделушки: колечки и цепочки, цветные камешки и фигурки из глины, разноцветного стекла, из дерева и металла, маленькие раскрашенные статуэтки, дешевые украшения.
Рядом с этим ящиком, на полке, стояли бесчисленные подсвечники – медные, оловянные и бронзовые.
Тут же громоздился старинный граммофон с огромной трубой, расписанной выцветшими розами, возле него – пожарная каска, переделанная в цветочный горшок, и вешалка для шляп и шапок, сделанная из лосиных рогов.
Ну да, это был антикварный магазин, но не один из тех роскошных салонов, которые расплодились в центре нашего города в середине девяностых годов и где лощеные пожилые господа торгуют мебелью красного дерева и карельской березы и поддельными картинами передвижников.