Гребень Матильды - стр. 9
– А чего до сих пор не включили?
– Так он, паразит, повыдирал все!
– Ищите электрика.
– Будет сделано, товарищ… командир!
Анна усмехнулась. Никак не могут приспособиться, что команды баба раздает.
В квартире было темно и тихо.
– А свидетели где? Понятые? – почему-то шепотом спросил Рыклин.
– Иди поищи, – тоже шепотом ответила Анна, направляясь к лежащим около дивана телам убитых.
Внезапно зажегся свет, и ей понадобилось целых три секунды, чтобы взять себя в руки.
Труп мужчины с искаженным, неестественно белым лицом, со связанными руками и ногами лежал на спине, женщина – почти поперек вниз лицом. Сначала Анна подумала, что это, наверное, жена, но, заглянув, увидела совсем юное девичье лицо. И то же выражение муки.
– Дочка его, – подсказал милиционер.
Рядом с убитыми валялся стул.
– К стулу его убивец привязал, – охотно пояснил он. – Когда ударил ножом, тот свалился. Девка… то есть девушка подбежала, как видно, на крик, ну… преступник и ее рядом положил.
Рыклин присел возле трупа мужчины.
– Смотри, Чебнева, крови почти нет. Удар прямо ювелирный.
– Посмотри у девушки.
– Ничего не чипати без моего виришеня! Здоровеньки булы, товарищи! – раздалось вдруг громогласное.
Анна с Рыклиным синхронно повернули головы.
Криминалист Гнатюк радостно заржал и почесал выглядывавшую из ворота вышиванки волосатую грудь.
– О, как мене здесь ради!
– Привет, Олесь! Ты что так поздно? – не чинясь, ответила Анна и встала, чтобы пожать ему руку.
– Рады, видишь, ему! Приехал бы через три часа, мы бы еще больше радовались, – пробурчал, поднимаясь, Рыклин.
– Не сварись, Данилка, усе успеем! – хлопнул его по спине Гнатюк и оттер плечом.
– А ну-ка, видийшов вид селя. Зараз працюе Олесь Гнатюк!
Анна повернулась к милиционеру:
– Личность убитого установили?
– Так чего устанавливать, – пожал тот плечами. – Семья Савицких спокон веку тут жила.
– Род занятий?
– Ювелиры они. Савицкие то есть. В восемнадцатом почти всю семью расстреляли как врагов трудового народа.
– А этого чего ж? Раскаялся, что ли? – с издевкой спросил Рыклин, оглядывая комнату.
– Может, и раскаялся. Может, сам отдал, что было, не знаю. Хороший Арнольд Борисович был человек.
Милиционер вздохнул и тут же покосился испуганно. Нельзя сожалеть о смерти какого-то буржуя. Еще заподозрят в сочувствии чуждым элементам!
– Если все отдал, зачем тогда убийце пытать его понадобилось? – на чистом русском языке отозвался Гнатюк. – Поглядите-ка.
Он откинул полы надетого на убитом халата. Вся грудь жертвы была покрыта пятнами ожогов.
– Паяльником прижигал или каким-то другим инструментом. Что интересно: у старика губы сильно искусаны. Пытался не кричать. Боялся, что дочка услышит и прибежит.