Размер шрифта
-
+

Гражданский спецназ - стр. 20

С ним не церемонились. Стало страшно, хмель почти улетучился.

– А ты не знаешь? – Кто-то встряхнул его за отворот пиджака, и в тот же момент из глаз брызнули искры, а нос, казалось, превратился в лепешку.

– Бабки гони!

С трудом разлепив вмиг отекшие веки, он разглядел силуэт парня, сидевшего за рулем.

– У меня с собой меньше тысячи…

– Ты что, недоносок, – возмутился вдруг тот, – издеваешься? Ты еще скажи, что про счетчик первый раз слышишь.

– Какой счетчик?

Парень схватил его за грудки и замахнулся для очередного удара, но, неожиданно опустив руку, отпрянул, вопросительно посмотрел на своих товарищей, стоявших рядом:

– Это не Шнякин!

– Я не Шнякин, – механически повторил Пешехонов и почувствовал радость. Его с кем-то перепутали! Он облегченно перевел дыхание.

– Как? – Кто-то поднес к лицу Бориса Евгеньевича зажигалку. – Екарный бабай!

– Дядя, – его бесцеремонно потрепали за плечо, – а как тебя звать-величать?

Ответ Пешехонова привел бандитов в замешательство. Они принялись обсуждать, как поступить с ним и исправить чудовищную ошибку.

Краем уха слушая их, он вновь стал терять надежду на благоприятный исход недоразумения.

– Мочить его придется, – громом среди ясного неба прозвучало из уст одного из его мучителей.

– Наверняка. А то вложит нас, – поддержал его другой. – Тем более про Шнякина теперь знает.

– Не надо меня убивать, – выдавил он из себя. – Я молчать буду…

Водитель злосчастной «Ауди» вновь присел перед ним на корточки:

– Молчать, говоришь, будешь. – Он хмыкнул. – А как объяснишь жене, кто тебя отделал?

– Найду что сказать, – выдавил из себя Пешехонов. – С кем по пьяни не бывает?

Он старался говорить уверенно, пытаясь запрятать страх поглубже, чтобы слова прозвучали убедительней и не дали его мучителям повода подумать, будто он это лопочет, повинуясь инстинкту самосохранения.

– По пьяни, говоришь? – Парень посмотрел на своих дружков. – А что, накачаем его сейчас до усеру, чтобы до утра «му» сказать не смог, да выкинем рядом с тем местом, где я его подцепил.

– Пей. – В нос уткнулся край эмалированной кружки с какой-то жидкостью.

Он замотал головой и замычал.

– Пей, сука, иначе хлебало разорву!

Чья-то сильная рука обхватила шею и сдавила с такой силой, что в голове зашумело.

– Это что, – простонал он, – яд?

Раздался смех.

– Пей, придурок. – Парень, сидевший перед ним на корточках, взял из его рук кружку, выпил. – Водка это, чудик. – Он усмехнулся.

– Зачем? – набравшись смелости, едва слышно спросил Борис Евгеньевич и зажмурился, опасаясь получить вместо ответа очередную зуботычину.

Страница 20