Грас - стр. 28

– Черный кожаный футлярчик… Нет?

Она покачала головой. Солин и Колен начали рыться в ворохе разноцветных бумажек на полу. Вместе мы осмотрели каждый листок, потом затолкали всю груду в мусорное ведро. Пол был совершенно чист, а черный футлярчик так и не отыскался. Нигде. Хотя я аккуратно положил его на пакет Лиз, перечеркнув логотип большого магазина.

– Странно, – сказал я озадаченно. – Мы его найдем…

– Да, конечно. Это пустяки, дорогой. Давайте позавтракаем, хотите? Нельзя играть на пустой желудок.

Наши дети позавтракали как можно скорее и, набив живот, играли теперь в моей комнате на втором этаже, поскольку их собственная стала непригодна. Я мельком глянул на сигареты Лиз, КУРЕНИЕ УБИВАЕТ, потом вновь опустил нос в свою чашку с чаем; я перестал пить кофе по утрам, наркоманская привычка, знаешь ли… И все ломал себе голову, куда могла подеваться эта чертова цепочка. Угодить Грас так трудно, что я потратил на выбор подарка не один час, хотя ненавижу рыскать по магазинам.

25 декабря, 2+5=7. Я покачал головой, смешно: семь смертных грехов, семь казней египетских, семь дней сотворения мира, семь ментальных уровней в буддизме, семь чертогов в замке души, по утверждению Терезы Авильской, семь комнат в доме… Я запнулся. Нет, шесть комнат, стенку снесли. Теперь шесть комнат. Благодаря своей работе я знал, что кухня в расчет не берется, поэтому начал снова. В этом доме с самого начала было шесть комнат – гостиная, две внизу, две наверху и еще одна чердачная. Так что не семь, а шесть, в этом доме всегда было только шесть комнат. Тут мой смущенный ум вопреки моей воле взялся за дело иначе. Мои родители поженились в 69-м году, маме сейчас шестьдесят три года, близнецам скоро шесть, 666, в окно влетело шесть угольных брикетов, дом шестикомнатный, встреча с призраком назначена на 26 декабря, мне 33 года, 3+3=6. Мой мозг работал настолько самостоятельно, что, не отдавая себе в том отчета, я вдруг выпалил:

– Неважно.

– Что неважно? – спросила Лиз, нахмурившись. – Что с тобой?

Я покачал головой:

– Ничего. Странный сон приснился… Знаешь, бывают такие кошмары, от которых часами не можешь избавиться после пробуждения, даже когда уже совсем светло.

– Ну да, – осклабилась она. – Это называется работа.

Я вздохнул. Лиз ненавидела свою работу, но при этом не пыталась ее сменить. В сущности, она мало что любила. Впрочем, именно за это ты ее и упрекала, за то, что она ничем не интересуется. Ты-то сама, Кора, была натурой страстно увлеченной. Для тебя жить в такой пошлости, в такой косности, при таком отсутствии любознательности и воодушевления – безусловно, граничило с глупостью. Удручало. Ты так и говорила: «Порой, Нат, твоя сестра удручает». Я никогда не был так суров к ней. Она отнюдь не блистала в школе, ей не повезло полюбить что-нибудь по-настоящему, полюбить до безумия, как мы: я – архитектуру, ты – дизайн. Ее саму тоже никто никогда не любил, я имею в виду, не любил так, как любил тебя я. Моя старшая сестра стала специалисткой по хаотическим связям с полными дебилами – продавцами хот-догов, коммивояжерами по кондиционерам, запойными актерами-неудачниками. Страсть – это дар; некоторые им наделены, другие нет. В этом смысле мне всегда было жалко Лиз.