Границы нашей нормальности - стр. 40
Необходимость перевернуться на живот он воспринял едва ли не как благословение. Мимолётный взгляд на девушку показал, что та то ли не заметила, то ли не обратила внимания на слегка приподнявшийся под трусами член — миловидное лицо оставалось по-прежнему спокойным и сосредоточенным. На Егора же Серый вовсе старался не смотреть. Ради собственного душевного спокойствия и каких-никаких остатков гордости.
Когда осторожные ладошки закончили и со спиной, он хотел встать (ведь Надя говорила о необходимости выяснить все вопросы), но мягкий приказ остановил.
— Лежи. Я сейчас тебе ещё обезболивающее вколю, отдохнёшь, а потом уже пообщаемся.
Ну и вот как? Как она так чувствует-предугадывает? Меж тем что-то прошелестело, тихо чпокнуло, резинку трусов с одной стороны дёрнули вниз (ну вот что такого-то?, с чего лицо пыхнуло удушливым жаром стыда?!), кожи коснулось влажное и холодное. Укола он не почувствовал, только когда лекарство начали вводить, видимо, задницу заломило-защипало. Но это ж мелочи, по сравнению с тем, что было недавно. А стыд… Дело в лишних наблюдателях, наверное. Да, точно.
Что в шприце было не только обезболивающее, Серый начал догадываться, когда поймал себя на усилии держать глаза открытыми — те один фиг так и норовили закрыться. А может, это просто отходняки после пережитого…
И как его оставили одного, тоже не почувствовал, не услышал. Тело расслаблялось по мере отступления боли, кровать под ним слегка раскачивалась (что там ему вкололи-то такое?), а последняя мысль, которую удалось более-менее осознать: снова смерть с ним разминулась. Пролетела мимо, в этот раз даже не задев. Ага, как фанера над Парижем. Хотя при чём тут фанера, он уже уловить не смог.
Проснулся Сергей к вечеру — за окном царили всё такие же сумерки, только отсвет солнца с другой стороны и показал, что день подошёл к концу. Как хорошо, что сегодня первый выходной, но вот как дальше быть с работой, представлялось слабо. Если эта самая работа ещё останется — мало ли, что Надя Юрию Дмитриевичу скажет, или уже сказала. Ну или Егор — тот тоже может неприятности устроить нехилые.
Он полежал ещё немного, прислушиваясь к ощущениям, на пробу понапрягал мышцы. Вырубило его, конечно, хорошо, но чуда, увы, не случилось: эффект обезбола прошёл, тело нудно ныло, пока находилось в покое, но любое напряжение простреливало волнами боли. Продышавшись, он сжал зубы и осторожно поднялся — мужик же, прорвётся. А пока надо одеться и отыскать хозяев.
Если его, конечно, тут на замок не закрыли — от греха.
Оказалось, не закрыли.