Границы нашей нормальности - стр. 26
Содрогнувшись от неприятных предчувствий, Надя по стеночке дошла до выхода из комнаты. Впрочем, с каждым шагом силы возвращались, а неприятная тряская дрожь уходила из мышц.
Но вот царившая в немаленьком доме тишина нехило напрягала. Не то чтобы здесь обычно бывало шумно, но если (а скорее всего так оно и есть) брат прихватил с собой похитителя, спокойствия точно быть не могло. Хоть какие-то звуки удалось бы уловить. В кабинете?
Быстро спустившись на первый этаж, девушка проверила последнее относительно безопасное место. Для незадачливого похитителя, разумеется. Пусто. Глубоко и прерывисто вздохнув, Надя развернулась к концу длинного коридора, за изгибом которого скрывалась дверь в подвал.
Насколько она знала, Гор не был замазан в откровенном криминале (в последние годы, по крайней мере), но и жёстких или даже жестоких решений не чурался. Именно он наказал тогда, давно, её обидчиков. Не на тот момент ещё милиция. Оберегал её от этого знания, но она всё равно знала. И не осуждала. Никогда и ни за что не осудила бы, но с этим парнем… Он ведь и так настрадался. Несмотря на пережитый страх и ненавистный приступ, Надя понимала его и не держала зла. Прошлое исправить невозможно, так что единственное, что она могла для него сделать сейчас — помочь выпутаться из неумолимой хватки брата.
Несколько решительных шагов, и её до тихого вскрика пугает внезапно выскользнувшая откуда-то из темноты массивная тень. Впрочем, страх почти сразу отступает, стоит тени загудеть — низко, но тихо, чтоб не пугать ещё больше:
— Надежда Марковна, что же вы… Не нужно сюда. Нельзя.
Один из Горушкиных телохранителей. Кажется, Андреем зовут, если она не путает.
— Нужно, Андрюш, нужно. Пропусти.
Тень шевелится — отрицательно качает головой.
— Не могу. Егор Маркович…
— Пропусти, сказала!
Она не совсем Домина. Или совсем не Домина. Всё зависит от точки зрения. Но приказывать, одним тоном заставляя уступить, отступить, — умеет. Как и отдаёт себе отчёт, что парень просто не рискнёт с ней связываться — все сотрудники Егора, особенно столь тесно с ним общающиеся, знают, как он боготворит младшую сестру. Не пропустить её можно, только применив силу, раз уж высказала явно выраженное намерение, а этого брат не простит никому. Так что проще уступить, нарушив приказ. Но и мрачное удовлетворение от вида послушно сдвигающегося с пути мужчины приятно омывает напряжённые нервы.
А когда открывается тяжёлая дверь, с места срывает отчаянный вскрик. Господи, как она и боялась…
Ступеньки под босыми ногами — как хорошо, что тапочки не надела, а то как минимум ногу бы себе подвернула, если не свернула шею… боже, что ей в такой момент в голову лезет-то?! — стремительно пролетают, и вот она уже возле чуть приоткрытой двери, из-за которой бьёт полоска света. Дверь даже не скрипит, открываясь, а она на несколько мгновений застывает на пороге, поражённая открывшейся картиной.