Границы и маркеры социальной стратификации России XVII–XX вв. Векторы исследования - стр. 75

. Так, например, по мнению Б. Н. Миронова, социальная структура российского общества XVIII в. – «это специфическая конфигурация взаимоотношений между дворянином и купцом, крестьянином и чиновником, священником и мещанином, а также и все другие отношения между людьми разных статусов в соответствии с установленными законом и обычаем нормами и правилами, благодаря чему удовлетворялись основные жизненные и социальные потребности населения»[229]. Одновременно с социальной структурой как «специфической конфигурацией взаимоотношений» в обществе неизбежно возникает «разделение на сословия и сословные группы с точки зрения их неравенства в отношении уровня жизни, образования, власти, престижа, образования и стиля жизни», которое отражает сущность социальной стратификации.

Резюмируя свои размышления о содержании терминов «социальная структура» и «социальная стратификация», Б. Н. Миронов предлагает сочетать две системы социальных координат: с одной стороны, используя понятие «социальная стратификация», следует разложить общество «…на однородные социальные группы (касты, сословия, классы, слои, страты) и ранжировать их в иерархическую систему в соответствии с теми или иными критериями, а с другой – рассмотреть, как взаимодействовали различные социальные группы и каким образом на базе этого взаимодействия рождалась социальная структура как система»[230]. При этом он призывает исследователей помнить, что «всякая социальная структура и стратификация являются в значительной мере условными, так как зависят от критериев, положенных в их основу»[231].

Однако простая констатация «виртуальности» выделения социальных групп не дает исследователю новых инструментов для изучения прошлого. Напротив, доведенная до крайности такая позиция не способствует сближению исследователя и исторической реальности, так как в любом обществе всегда существовала многоуровневая и очевидная для современников групповая дифференциация. Понимая это, Б. Н. Миронов на теоретическом уровне признает важность многомерной социальной классификации и в качестве примера обозначает возможные критерии для выявления социальных страт: они могут быть организованы в иерархический порядок в соответствии с престижем, властью, материальным положением, образованием, знанием, религиозно-этнической принадлежностью и происхождением[232]. Более того, одним из важных критериев социального неравенства он называет «жизненный стиль» представителей определенной социальной группы. Данное понятие, по словам автора, обозначает: «во-первых, поведение человека и предметы его собственности – как он одевается, что ест, как ухаживает за телом и здоровьем, как и где отдыхает и развлекается, которые истолковываются им самими и окружающими как символы положения, занимаемого им в обществе; во-вторых, систему установок, которые предопределяют поведение и представления, свойственные индивидуумам данной социальной группы». Рассматриваемые в комплексе, все эти составляющие определяют положение, при котором «стиль жизни служит не только маркером социального положения человека, но и подтверждением его статуса»